Мода и социальная несправедливость
– Ты в очках? – спросила она.
– Риф говорит, в этом сезоне модно выглядеть интеллектуалом.
Брет Истон Эллис, «Гламорама»
Осмысление понятия моды в гуманитарном знании
Современный мир неотделим от моды, представители абсолютно всех слоёв населения и социальных групп сильно подвержены влиянию трендов. Было бы слишком узко ограничивать моду сферой одежды и дизайна, данное понятие намного шире, оно находит отражение в разнообразных сферах общественной жизни: политической, духовной, экономической. То есть моду можно назвать «одним из центральных феноменов современного мира».[1]
Определить моду можно как корпус, систему значений, операцию по созданию очерченного пространства, где вещи выступают в качестве знаков. В современном мире мода характеризуется необычайной динамичностью и разнообразием своих проявлений, возникает она стихийно, неосознанно, под влиянием доминирующих в обществе пристрастий. Средствами распространения трендов может выступать всё что угодно: интернет, поступки известных личностей, журналы, показы дизайнеров.
Одним из первых, кто затронул тему моды на научном уровне, был шотландский экономист А. Смит, утверждавший, что «мода проявляет себя в первую очередь во всех сферах, где основным является чувство вкуса». Немецкий философ И. Кант считал, что «исходя из самого понятия можно сказать, что любая мода – это меняющийся образ жизни»,[2] тем самым отмечая непостоянность моды, её способность приобретать различное выражение и направленность. Впервые чётко разделил понятия моды и одежды социолог Г. Зиммель. В его понимании мода – «важный социальный феномен, проявляющий себя во всех сферах жизни общества, в то время как одежда – всего лишь одна из этих сфер».[3] Явление моды намного шире, объёмнее, оно включает в себя дизайн одежды, но не ограничивается им.
«Имена дорогих дизайнеров служат очередными оповещением об уровне достатка людей, официально заявляя об их обеспеченности»
Касаясь социологического аспекта, стоит отметить, что многие учёные связывают возникновение феномена моды с зарождением капитализма, ведь именно капитализм послужил предпосылкой к массовому производству одежды и позволил использовать машинный труд для создания однотипных образцов. Стремительные изменения экономического строя стали причиной направления культуры в новое русло, предметы одежды менялись, приобретая новые формы. Однако было бы неправильным говорить об окончательном становлении современной моды до XVIII века. Именно в этот временной период одежда перестаёт играть роль показателя классовой принадлежности и приобретает индивидуальный характер.
Цикличность моды: будет ли прошлое актуально в будущем?
Можно предположить, что мода лишь временно настигает общество, накрывает своей волной и мгновенно становится элементом прошлого. Однако не стоит упускать специфику социальных групп, особенности их функционирования. Так, молодёжь поддается новым веяниям на менее длительный период, чем старшее поколение, ей свойственна динамичность. В «Философии моды» Л. Сведсен утверждал, что «мода возникает среди молодых потребителей, а потом распространяется на старшие возрасты» 1 . Жители деревень и окраин тоже менее подвержены влиянию моды, они с трудом успевают за её скоротечностью. Мода – понятие, которое не может существовать без временных и пространственных рамок, без привязки к определенным условиям.
Время меняет моду, меняет интересы, взгляды, увлечения, вследствие чего сама культура приобретает иные формы. Из этого следовало бы заключить, что каждое новое модное явление неповторимо, однако этот вывод не соответствует устоявшемуся тезису о цикличности трендов – например, актуальный в 2017 году стиль 90-х. Этот парадокс объясняет устойчивость феномена, ведь он базируется как раз на способности отдельных элементов адаптироваться и подстраиваться под требования нового времени. Иначе мода бы приобретала всё больше и больше разных форм и полностью бы утратила свой общий характер.
«Определить моду можно как корпус, систему значений, операцию по созданию очерченного пространства, где вещи выступают в качестве знаков»
Цикличность в моде можно пронаблюдать на примере циклов двух видов: долговременных и кратковременных. Американский антрополог А. Кребер ввел понятие долговременного цикла,[4] определив его как относительно закономерную смену трендов в определённые временные промежутки; такие циклы находят проявления во всех сферах культуры. А. Кребер провел исследование на основе изучения изменения стандартов женского вечернего наряда: длины и ширины юбки, длины и ширины талии, глубины и ширины декольте. Проведённое исследование выявило стабильность изменений, параметры со временем уменьшались/увеличивались до определённой конечной отметки и затем возвращались к прежним цифрам. Работа А. Кребера позволила заключить о самобытности моды, её минимальной зависимости от людей.
Существует неисчислимое количество теорий моды, множество учёных интересовалось вопросом жизненных циклов модных тенденций и механизме их чередования. А. Гофман объяснял существующее разнообразие взглядов тем, что исследователи смешивали понятия долгосрочного и краткосрочного циклов. Социолог не смел оспаривать цикличность моды, однако он признавал и роль непредвиденных изменений. Если в обществе происходит стирание неких стандартов, вполне вероятно возвращение старых тенденций, однако «возврата может вообще не быть вследствие ценности игры в моде и нововведений в собственном смысле, не имеющих исторических прецедентов».[5]
«Стремительные изменения экономического строя стали причиной направления культуры в новое русло; предметы одежды менялись, приобретая новые формы»
Современному фэшн-миру тоже свойственно возвращение трендов прошлого. Сегодня в течение одного сезона на подиумы может поступить одновременного несколько новинок в рамках одной коллекции. Помимо базовых сезонных линий дома мод представляют огромное число промежуточных. Мода приобретает новую форму, крупные дизайнеры создают до 20 коллекций в год. «Быстрая мода», вызванная резким увеличением ассортимента товаров, приводит к «ускоренному обороту стилей и сокращению жизни модного товара». 4 Происходящие в обществе изменения оказывают неоспоримое влияние и на долгосрочные перспективы в моде и возможности предугадывания модных тенденций. Сегодняшняя теория циклического изменения в мире моды может характеризоваться ускорением темпов смены трендов.
Социальная значимость феномена моды
«Ты должен быть тем, кто ты есть»
Ф. Ницше, «Весёлая наука»
Сегодня можно легко отличить три основные категории в моде: роскошную моду, индустриальную моду и моду уличную.[6] Роскошная мода представляет собой вещи самого дорогого ценового сегмента, которые, как правило, шьются на заказ по меркам клиентов или же выставляются на подиумах. Индустриальная мода включает в себя одежду массового производства, начиная от дешевых товаров и заканчивая дизайнерскими коллекциями. Уличная мода, в свою очередь, находит выражение в различных субкультурах и молодёжных течениях. Мода для каждого своя, она служит некой иллюстрацией положения человека в обществе и социальной группе. Т. Веблен в работе «Теория праздного класса: экономическое исследование институций» рассмотрел моду как одно из проявлений социального статуса, утверждая, что «представителям высших слоев свойственно потребление напоказ». Мода выступает в роли визуального представления статуса человека. Обеспеченные люди зачастую публично афишируют свой статус костюмами Prada, ремнями Gucci и часами Rolex. Имена дорогих дизайнеров служат очередными оповещением об уровне достатка людей, официально заявляя об их обеспеченности. Мода молодёжи совсем другая: лонгсливы Stussy, худи Champion и оверсайз-футболки Fred Perry символизируют комфорт и удобство. Джинсы – казалось бы, самый базовый элемент любого гардероба, но даже они могут кричать о статусе их владельца.
«Мода для каждого своя, она служит некой иллюстрацией положения человека в обществе и социальной группе»
Джинсы h&m и Versace имеют значительное символическое различие, дизайнерские вещи демонстрируют умение их обладателей одеваться повседневно, но за крупные суммы денег. Многим кажется интересным, почему обеспеченные люди готовы переплачивать за, на первый взгляд, точно такие же базовые, ничем не примечательные вещи. Ответ прост, неземные цены оправдывает качество вещей и бренд производителя. Ещё один пример: чёрное платье, у любой женщины присутствует такое в гардеробе, то самое, которое выручит, когда нечего надеть. Стоимость маленького чёрного платья может варьироваться от 300 до 1000000 рублей. Границы между категориями моды очень нечёткие, как правило, одни и те же тренды представлены в разных ценовых категориях. Сегодня в этом легко убедиться, сравнив вещи капсульных коллекций известных мировых брендов и товары массмаркета: сумасшедше популярные мюли Gucci можно заменить похожими из Zara, но в несколько раз дешевле. Есть случаи, когда индустриальная мода настолько поражала дизайнеров, что вдохновляла их для создания коллекций для подиумов. Например, брюки стали предметом гардероба женщин в индустриальной рабочей среде, заменив им неудобные юбки, и только потом они появились в женских коллекциях от кутюр.
«Дизайнерские вещи демонстрируют умение их обладателей одеваться повседневно, но за крупные суммы денег»
Мода позволяет сделать выводы о самом состоянии общества в тот или иной временной период, отражая потребности людей. Например, об изменении в социальных ролях мужчин и женщин сообщает брючный стиль для дам. С другой позиции, мода сама влияет на общество, задавая путь его развития, однако не на всё общество в целом, а лишь на определённые его структуры. Допустим, в моду входит стристайл и свободный стиль одежды, что подталкивает людей к более расслабленному стилю жизни, отчасти даже формирует их интересы.
Таким образом, мода – то, что никогда не стоит на месте, ей характерна тенденция к постоянной модификации и подражанию. Современное потребительское общество создаёт благоприятные условия для насаждения массовых трендов, однако, не стоит забывать, что модные тенденции также могут выступать в роли самостоятельных регуляторов социального поведения, именно поэтому мода представляет интерес для изучения.
Автор: Кристина Папкова
[1] Сведсен Л. Философия моды. – М.: Прогресс-Традиция, 2007.
[2] Kant: Was ist der Mensch? Anthropologie in pragmatischer Hinsicht abgefasst.,71, с. 135.
[3] Simmel: Philosophie der Mode, с. 13.
[4] Линч А., Штраусс М. Д. Изменения в моде. Причины и следствия. – Минск: Гревцов Паблишер, 2009.
[5] Гофман А. Б. Мода и люди. Новая теория моды и модного поведения. – М.: 1994.
[6] Crane D. Fashion and its Social Agendas. P. 135.
6. Мода как психологический механизм. Психология моды и престижа
В психологии мода (от лат. modus — норма, правило, мера) — это форма стандартизированной массового поведения людей, которая возникает стихийно под влиянием настроений, вкусов, увлечений, которые доминируют в обществе.
У известного философа XVII в. Б. Спинозы категорией «модус» охватывались все состояния субъекта, в которых, как оказывается, бесконечная множественность вещей и их меняющиеся качества. Позже этим термином стали определять проявление изменений главным образом в быту, поведении, одежде, прическе и тому подобное.
По А. Гофману, мода — явление социальное и психологический механизм социальной регуляции и саморегуляции человеческого поведения. Создавая теоретическую модель, то есть представляя ее в виде структуры, ученый выделяет следующие элементы моды.
Первый, самый очевидный и устойчивый — это модный стандарт. Он реализуется с помощью модных объектов. Стандарты и объекты становятся модными только тогда, когда они имеют модное значение, указывают на какие-то ценности, выступающие как модные. Поведение, ориентированное на стандарты, объекты и ценности моды — последний элемент моды.
Структуру моды можно представить тремя ценностными уровням:
1) ценностный аспект стандартов и объектов;
2) уровень атрибутивных («внутренних») ценностей;
3) уровень денотативных («внешних») ценностей.
Среди атрибутивных («внутренних») ценностей моды выделяют современность, универсальность (или диффузность) и демонстративность.
Характерными чертами тех социальных систем, в которых действует мода, являются динамичность, открытость, избыточность, социальная дифференциация и мобильность. Поэтому мода отсутствует в обществах статических, закрытых, с четко ограниченным набором благ и культурных образцов; социально однородных или жестко фиксированной иерархией социальных групп, между которыми не может осуществляться свободный обмен индивидами и культурными образцами, то есть в традиционных обществах.
А. Гофман отмечает, что сфера действия моды безгранична и распространяется на самые разнообразные стороны социальной жизни, культуры и поведения человека. Модное изменение, то есть изменение в сфере модных стандартов и объектов, имеет два измерения — инновационный и циклический. Он выделяет три вида модной инновации: инновация с помощью традиции, инновация посредством заимствования и изобретение, то есть собственно инновация.
Инновационные аспекты моды связаны с ее циклическими аспектами. Со временем любая новая мода стареет, инновация перестает быть инновацией и оказывается, что ее существование образует законченный цикл, который уступает место другому циклу.
Мода в масштабах всего общества возникает только там и тогда, где и когда существует возможность применения социального статуса и подражания одних социальных классов и групп другим — путем заимствования определенных культурных образцов.
А. Гофман выделяет семь социальных функций моды:
- Создание и поддержка однообразия и разнообразия в культурных образцах.
- Инновационная.
- Коммуникативная.
- Социальной дифференциации и нивелирования.
- Социализации.
- Престижа.
- Психофизиологической разрядки.
С понятием моды тесно связано понятие престижа. Престиж — сложное социальное явление и имеет, в зависимости от обстоятельств, положительные и отрицательные или даже уродливые социально-этические проявления. Престиж в сфере потребления зависит от того, к какой социальной группе принадлежит индивид, большую роль играют так называемые лидеры мнения, влияют и референтные индивиды. Престиж служит одним из инструментов, с помощью которого действуют социальные нормы потребления: в нормальных условиях, что и как потребляется, должно вызывать уважение как самого потребителя, так и его социальной среды. Но когда престиж становится главной формой личностного самоутверждения, он резко меняет свой образ и приобретает формы ложного самоутверждения, пустого чванства, абсурдного соперничества и зависти, бессмысленного времяпрепровождения и инфантилизма.
Мода как социальное явление может рассматриваться в разных аспектах — социально-философском, социологическом, социально-психологическом, эстетическом, культурологическом. Исходя из социально-психологического аспекта, моду можно определить как преимущество, что считается массовой, групповой сознанием в определенный период времени со своеобразными формами жизнедеятельности (манера одеваться, причёски, типы и формы жилья, общения и поведение и т.д.).
Психологический механизм функционирования моды основывается на подражании и заражении. Для объяснения сменности моды необходимо проанализировать ее функции.
Чаще всего выделяют две базовые функции моды:
1) стремление выделиться на фоне других в новой внешне форме — одеждой, прической, поведением, речью и тому подобное;
2) желание хотя бы внешне подражать более сильным, богатым, надеясь повысить свой статус, показать солидарность с законодателями моды.
В последнее время моду используют как средство для обновления ассортимента товаров на рынке, обращаясь за помощью к рекламе. В политической сфере моду используют как средство манипулирования массовым сознанием, чтобы в стремлении к модным атрибутов жизнедеятельности, постоянно меняются, люди меньше задумывались над сущностью политических процессов. Кроме того, мода используется как средство политической социализации — для быстрого проникновения новой идеологии в сознание людей через внешние формы.
Мода объединяет много противоречивых тенденций и механизмов социально-психологического общения — идентификацию и негативизм, унификацию и персонализацию, наследования и противопоставление. К ее особенностям относится то, что она проявляется во всех сферах общественной жизни — в экономике, политике, искусстве, быту, спорте и т.д.
Мода очень тесно связана со вкусами и обычаями людей. С первыми ее сближают изменчивость и подвижность, с другими — повторяемость и устойчивость.
Для моды характерна динамичность, постоянное стремление к быстротечности, новизне и одновременно она консервативна. Отрицая, отбрасывая старое, мода вместе с тем претендует на роль образца, эталона. Иначе говоря, мода — это частичное внешнее изменение социально-культурных форм поведения и предпочтений человека.
Много споров идет по поводу происхождения моды. Некоторые исследователи связывают это с фактом притупления нервных раздражений, рассматривают ее как средство избавления человека от негативных эмоций. Другие видят в ней своеобразную социально психологическую компенсацию недовольных или отсутствующих социальных потребностей, средство повышения своего престижа и статуса. Социологи и экономисты рассматривают моду в связи с экономической конъюнктурой, влиянием рекламы и средств массовой информации. Наверное, каждый из этих взглядов лишь частично объясняет моду как специфическую форму социально-психологического воздействия.
Противоречивость моды проявляется также в процессе социализации человека. Подражание моде ведет к определенной автоматизации, стандартизации поведения, делает человека похожим на других. Вместе с тем разумное следование моде освобождает человека от необходимости тратить энергию в сфере быта, самообслуживания, тем самым экономит силы для реализации других дел, творческой деятельности. Поскольку современный человек в условиях разнообразия жизни не всегда в состоянии правильно решить вопросы, связанные с одеждой, прической, предметами быта и т.д., следование моде лишает его психологических проблем выбора своего поведения.
«Стиль есть у каждого»: Петр Коваленко объясняет, как влияет на нас одежда
В любом наряде есть глубокий смысл, осознаем мы это или нет. С помощью одежды мы рассказываем окружающим о себе и своей жизни. Такие истории всегда состоят из двух частей. Первая — это наше самовосприятие: как человек интерпретирует свою личность, кем он себя видит. И вторая — то, какими мы хотим показать себя остальным людям и что наше окружение действительно видит и понимает, считывая наш образ.
Человек — существо социальное. Даже когда мы остаемся в одиночестве, то рядом всегда присутствует незримый наблюдатель, который смотрит на нас со стороны. Мы постоянно держим в голове мысль: «А что будет, если сейчас меня кто-то увидит? Как он оценит мой внешний вид? Как я сама отнесусь к его мнению?» Нас сопровождают три вечных вопроса: что я думаю о себе, какое впечатление хочу производить на других людей и каким оно будет на самом деле.
Хорошо, если ответы одинаковы: например, женщина уверена, что она профессионал, в офисе подчеркивает это одеждой и люди относятся к ней соответствующе. Но иногда возникают сложности: мы можем воспринимать себя определенным образом, но для окружающих выглядеть совершенно иначе.
Предназначение одежды напрямую связано с нашими целями. Мы выбираем роль, которую хотим сыграть на том или ином мероприятии: в гостях, на свидании, светском рауте или деловом совещании. Начинаем строить образ, учитываем ожидания окружающих и правила дресс-кода, но забываем о собственном «я». Усугубляется ситуация опасениями: а правильно ли поймут мою репрезентацию через одежду? В итоге всё выливается в разные проблемы.
Человек отдельно, одежда — отдельно
Такой эффект возникает, когда стиль не подходит психотипу человека. Вещи словно повисают в воздухе. Так случается, когда мы выбираем то, в чем ощущаем себя некомфортно: например, людям, чья базовая потребность — безопасность, лучше избегать ярких цветов или моделей со смелым кроем. Не стоит собирать наряд из неудобных предметов гардероба, мешающих двигаться, тактильно неприятных или издающих звуки при ходьбе или жестикуляции.
Комфорт напрямую влияет на уверенность человека в себе, и потому важно выбирать удобные вещи. Нельзя недооценивать то, что мы носим: это не просто ткань, которая защищает нас от воздействий внешней среды и позволяет соблюдать нормы приличий. Одежда наполнена энергией и может менять наше настроение, поведение и самовосприятие. Не только мы формируем личный стиль, но и он — нас. Удачный образ — это тот, в котором вы хорошо себя чувствуете.
Enclothed cognition
Стиль — это инструмент сторителлинга и влияния. Приведу простой пример: белый халат врача транслирует принадлежность к профессии и вызывает доверие, а вот к доктору в шлепанцах и шортах пациент вряд ли придет второй раз. Но одежда действует и на нас самих: в психологии этот эффект называют enclothed cognition.
В 2012 году профессор менеджмента и административного управления Адам Галински провел эксперимент: он дал двум группам студентов одинаковые тесты. Одни выполняли задание в обычной одежде, других одели в лабораторные халаты. Те, кто был в «униформе», справились с заданием лучше. По мнению Галински, одежда влияет на то, как мы мыслим: правильно подобранные вещи позволяют действовать эффективнее.
Есть еще один интересный момент: одежда позволяет разделить день — перенастроить мышление на различные виды деятельности. Смена вещей подсказывает мозгу, какую новую задачу предстоит решить. Мы надеваем утром костюм — и переходим от утренней расслабленности к деловой собранности. Меняем его вечером в фитнес-зале на спортивную форму — и переключаемся на готовность к физическим нагрузкам. Вечером облачаемся в пижаму — и нас начинает клонить в сон.
Сейчас ковидный локдаун и переход на удаленку практически стер границу между работой и домом. Сегодня многие люди не чувствуют, когда нужно закончить трудиться, и продолжают делать это до самой ночи. А кто-то и вовсе не может настроиться на рабочий лад: этому мешают домашняя одежда и удобный диван, с которого так не хочется вставать.
Поделюсь лайфхаком для тех, кто давно хочет заняться спортом, но не может себя замотивировать. Лучший способ начать тренироваться — положить спортивную форму на видное место, чтобы она всегда была перед глазами. Но с помощью одежды можно и обманывать себя. Существует, например, стиль athleisure, придуманный в США: люди постоянно носят спортивную одежду и благодаря этому чувствуют себя причастными к фитнесу, хотя им не занимаются. Однако самого ощущения им хватает, и перейти к реальным действиям становится только сложнее.
Важность осмысленности
Не стоит себе лгать: это не пойдет вам на пользу. Лучше постарайтесь разобраться в своем внутреннем мире. Проинспектируйте шкаф, выкиньте ненужные вещи, а вместе с ними — собственный застой и неприятные воспоминания. Подходите к моде осознанно, используйте возможности, которые дает одежда: самовыражайтесь, показывайте креативность и нестандартность мышления, опыт, насмотренность, образование и характер. С помощью образов можно рассказать о многом.
Есть еще один аргумент в пользу осмысленности в выборе нарядов — это влияние наших навыков правильно одеваться на детей. Так мы показываем им, что надо любить себя и следить за собой. Вспомните: когда мы летим в самолете, то кислородные маски просят сначала надеть на себя, а затем — на ребенка. Так и в жизни: воспитание детей начинается с примера родителей. Именно мы помогаем детям сформировать хороший вкус. Но здесь важно действовать осторожно: даже в юном возрасте у человека уже есть свой личный психотип. И потому маме-экстравертке не стоит настаивать, чтобы ее дочь-интровертка носила то же самое, что и родительница.
У каждого человека свой стиль. Его не нужно навязывать или прививать. Ребенку надо объяснить, как важно найти одежду, в которой ему будет комфортно. Каждому из нас вещи помогают заявить о себе и добиться исполнения своих целей и желаний. Одежда — это великий рассказчик, который при правильном выборе помогает почувствовать уверенность в себе и наслаждаться жизнью.
Все больше россиян сталкиваются с социальной несправедливостью
В стране выросла доля граждан, которые лично столкнулись с социальной несправедливостью. Об этом сообщил фонд «Общественное мнение» (ФОМ). Главным примером справедливости в российском обществе граждане считают увеличение на фоне пандемии социальной помощи.
А главными примерами несправедливости стали низкие зарплаты и пенсии, некачественное медицинское обслуживание. В списке негативных факторов есть также повышение пенсионного возраста, которое наиболее болезненно восприняли пожилые.
Большинство – 61% из 1 тыс. опрошенных социологами граждан – считает, что российское общество устроено несправедливо. О социальной справедливости заявили 24% опрошенных. Каждый четвертый участник опроса указал на то, что за последние три-четыре года российское общество стало менее справедливым. В частности, те, кто так считает, приводили прежде всего такие доводы: «уменьшилась забота о людях» (5% от всех опрошенных), «снизился уровень жизни людей» (4%), «ухудшился социальный климат» (4%), «возросло расслоение общества» (4%).
О том, что российское общество стало, наоборот, более справедливым, сообщили 15% респондентов. Они упомянули выросшую социальную помощь, «в том числе при эпидемии коронавируса» (6% от всех опрошенных), хорошо работающие властные структуры (3%), улучшение социального климата (2%), повышение уровня жизни (1%). Как видим, оценки могут быть прямо противоположными. Еще 49% участников опроса считают, что российское общество в плане справедливости или несправедливости не изменилось.
При этом по сравнению с прошлыми опросами увеличилась доля респондентов, которые, по их словам, за последние два-три года сталкивались с фактами несправедливости лично на себе – речь идет о 46% граждан против 39% весной 2017-го или 44% летом 2018-го. В частности, упоминались такие примеры, как «низкие зарплаты и пенсии» (на это указали 8% от всех опрошенных), проблемы в сфере медицины (7%) и в сфере социальной поддержки нуждающихся (5%), увольнения (3%).
Также социологи выяснили у граждан их отношение к некоторым решениям властей и наиболее острым социально-экономическим проблемам. Большинство (77%) назвали справедливой поддержку многодетных семей за счет госбюджета, а значит, и средств налогоплательщиков. В 2018-м так считали 67% опрошенных. Также 60% назвали справедливой помощь безработным за счет средств налогоплательщиков. К слову, сторонников этой меры теперь заметно больше по сравнению с прошлыми годами: в 2018-м о социальной справедливости такой поддержки говорили только 48% опрошенных.
Одновременно с этим каждый второй участник опроса назвал несправедливой ситуацию, когда одни люди могут приобретать предметы роскоши, а другие нет; в 2018-м так думали 59% респондентов. Почти не меняется доля граждан, которые считают несправедливостью то, что богатые и бедные платят в качестве налога одинаковый процент от своих доходов: она составляет около 79%. Наконец, сейчас около 80% граждан назвали несправедливостью то, что качество медицинских услуг, доступных гражданам, зависит от уровня их доходов.
Проблема социальной несправедливости для российского общества застарелая. В конце 2019 года Всероссийский центр изучения общественного мнения (ВЦИОМ) сообщал, что первую строчку «карты страхов» россиян занимает тревога о росте социальной несправедливости: беспокойство на этот счет высказали осенью прошлого года 68% из 1,8 тыс. опрошенных. «Чаще тревогу по этому поводу испытывают наши соотечественники старших поколений в возрасте 35-44 лет (69%), 45-59 лет (72%) и от 60 лет (71%)», – уточнял ВЦИОМ.
Проблема острого восприятия гражданами социальной несправедливости усугубляется новым скачком уровня бедности в стране. «Несмотря на общее сокращение уровня бедности в 2019 году, тем не менее, по данным Росстата, в 42 субъектах РФ бедность выросла, в том числе, например, во всех субъектах Сибирского федерального округа. Еще в 11 регионах ситуация не изменилась, так что сокращение бедности в прошлом году произошло лишь в 32 субъектах Федерации», – сообщил в среду председатель Счетной палаты Алексей Кудрин. По его словам, «нам надо больше уделять внимания этому вопросу»: «Нужны более серьезные усилия для решения этой проблемы, особенно в период кризиса и пандемии». Ведь теперь уровень бедности снова растет. Сейчас, как уточнил Кудрин, «уже около 20 млн жителей нашей страны находятся за чертой бедности» против 18 млн, зафиксированных в 2019 году.
Кроме того, как показал опрос ФОМа, россияне среди примеров несправедливости упоминают также повышение пенсионного возраста. В частности, 1% всех опрошенных ссылаются на эту меру, когда поясняют, почему, по их мнению, российское общество стало менее справедливым. Кроме того, 2% всех опрошенных указали, что повышение пенсионного возраста несправедливым образом сказалось на них лично.
Как пояснила «НГ» директор группы «Финансовое поведение» ФОМ Людмила Преснякова, 1-2% для упоминания такого фактора – «это немало». «Это нормально в контексте открытого вопроса, когда людей просят самостоятельно сформулировать ответ», – сказала эксперт. Просто, как уточнила Преснякова, в обществе много других разнообразных и при этом более близких, чем пенсионный возраст, поводов для того, чтобы ощутить социальную несправедливость.
Наиболее остро проблема изменения пенсионного возраста стоит для тех, кто непосредственно попал под действие этой реформы, кому до пенсии оставалось год или несколько лет, а затем этот срок удлинился. «Так что спонтанно вспоминать повышение пенсионного возраста в списке волнующих именно сейчас несправедливостей будут немногие. Но если спросить граждан напрямую именно про повышение возраста, то тут многие будут говорить о его несправедливости», – добавила социолог.
Если составить портрет «условного» респондента данного опроса, то это, по словам доцента кафедры статистики РЭУ им. Г.В. Плеханова Ольги Лебединской, будут в основном работающие граждане со среднеспециальным образованием, ежемесячный доход которых не превышает 25 тыс. руб. и большая часть которых проживает в Приволжском и Центральном федеральных округах.
«Зачастую проблемы пенсионеров волнуют только самих пенсионеров или лиц предпенсионного возраста. Доля граждан старше 60 лет составила среди опрошенных лишь 27%, – продолжила Лебединская, ссылаясь на материалы ФОМа. – В условиях угрозы новой волны пандемии проблемы указанной группы граждан отходят на второй план».
Впрочем, респонденты ФОМа признали, что чаще всего сталкиваются с несправедливостью в российском обществе именно пенсионеры: об этой уязвимой группе сказали 30% опрошенных. Обращение к проблемам пенсионеров выглядит скорее как дань уважения к преклонному возрасту, пояснила Лебединская. Но «своя рубашка ближе к телу», поэтому проблемы, например, того же здравоохранения упоминались респондентами чаще.
Все больше россиян сталкиваются с социальной несправедливостью
Население начало испытывать последствия пенсионной реформы
Пенсионеры чувствуют себя особенно обделенными. Фото Дениса Медведева/PhotoXPress.ru
В стране выросла доля граждан, которые лично столкнулись с социальной несправедливостью. Об этом сообщил фонд «Общественное мнение» (ФОМ). Главным примером справедливости в российском обществе граждане считают увеличение на фоне пандемии социальной помощи. А главными примерами несправедливости стали низкие зарплаты и пенсии, некачественное медицинское обслуживание. В списке негативных факторов есть также повышение пенсионного возраста, которое наиболее болезненно восприняли пожилые.
Большинство – 61% из 1 тыс. опрошенных социологами граждан – считает, что российское общество устроено несправедливо. О социальной справедливости заявили 24% опрошенных. Каждый четвертый участник опроса указал на то, что за последние три-четыре года российское общество стало менее справедливым. В частности, те, кто так считает, приводили прежде всего такие доводы: «уменьшилась забота о людях» (5% от всех опрошенных), «снизился уровень жизни людей» (4%), «ухудшился социальный климат» (4%), «возросло расслоение общества» (4%).
О том, что российское общество стало, наоборот, более справедливым, сообщили 15% респондентов. Они упомянули выросшую социальную помощь, «в том числе при эпидемии коронавируса» (6% от всех опрошенных), хорошо работающие властные структуры (3%), улучшение социального климата (2%), повышение уровня жизни (1%). Как видим, оценки могут быть прямо противоположными. Еще 49% участников опроса считают, что российское общество в плане справедливости или несправедливости не изменилось.
При этом по сравнению с прошлыми опросами увеличилась доля респондентов, которые, по их словам, за последние два-три года сталкивались с фактами несправедливости лично на себе – речь идет о 46% граждан против 39% весной 2017-го или 44% летом 2018-го. В частности, упоминались такие примеры, как «низкие зарплаты и пенсии» (на это указали 8% от всех опрошенных), проблемы в сфере медицины (7%) и в сфере социальной поддержки нуждающихся (5%), увольнения (3%).
Также социологи выяснили у граждан их отношение к некоторым решениям властей и наиболее острым социально-экономическим проблемам. Большинство (77%) назвали справедливой поддержку многодетных семей за счет госбюджета, а значит, и средств налогоплательщиков. В 2018-м так считали 67% опрошенных. Также 60% назвали справедливой помощь безработным за счет средств налогоплательщиков. К слову, сторонников этой меры теперь заметно больше по сравнению с прошлыми годами: в 2018-м о социальной справедливости такой поддержки говорили только 48% опрошенных.
Одновременно с этим каждый второй участник опроса назвал несправедливой ситуацию, когда одни люди могут приобретать предметы роскоши, а другие нет; в 2018-м так думали 59% респондентов. Почти не меняется доля граждан, которые считают несправедливостью то, что богатые и бедные платят в качестве налога одинаковый процент от своих доходов: она составляет около 79%. Наконец, сейчас около 80% граждан назвали несправедливостью то, что качество медицинских услуг, доступных гражданам, зависит от уровня их доходов.
Проблема социальной несправедливости для российского общества застарелая. В конце 2019 года Всероссийский центр изучения общественного мнения (ВЦИОМ) сообщал, что первую строчку «карты страхов» россиян занимает тревога о росте социальной несправедливости: беспокойство на этот счет высказали осенью прошлого года 68% из 1,8 тыс. опрошенных. «Чаще тревогу по этому поводу испытывают наши соотечественники старших поколений в возрасте 35–44 лет (69%), 45–59 лет (72%) и от 60 лет (71%)», – уточнял ВЦИОМ.
Проблема острого восприятия гражданами социальной несправедливости усугубляется новым скачком уровня бедности в стране. «Несмотря на общее сокращение уровня бедности в 2019 году, тем не менее, по данным Росстата, в 42 субъектах РФ бедность выросла, в том числе, например, во всех субъектах Сибирского федерального округа. Еще в 11 регионах ситуация не изменилась, так что сокращение бедности в прошлом году произошло лишь в 32 субъектах Федерации», – сообщил в среду председатель Счетной палаты Алексей Кудрин. По его словам, «нам надо больше уделять внимания этому вопросу»: «Нужны более серьезные усилия для решения этой проблемы, особенно в период кризиса и пандемии». Ведь теперь уровень бедности снова растет. Сейчас, как уточнил Кудрин, «уже около 20 млн жителей нашей страны находятся за чертой бедности» против 18 млн, зафиксированных в 2019 году.
Кроме того, как показал опрос ФОМа, россияне среди примеров несправедливости упоминают также повышение пенсионного возраста. В частности, 1% всех опрошенных ссылаются на эту меру, когда поясняют, почему, по их мнению, российское общество стало менее справедливым. Кроме того, 2% всех опрошенных указали, что повышение пенсионного возраста несправедливым образом сказалось на них лично.
Как пояснила «НГ» директор группы «Финансовое поведение» ФОМ Людмила Преснякова, 1–2% для упоминания такого фактора – «это немало». «Это нормально в контексте открытого вопроса, когда людей просят самостоятельно сформулировать ответ», – сказала эксперт. Просто, как уточнила Преснякова, в обществе много других разнообразных и при этом более близких, чем пенсионный возраст, поводов для того, чтобы ощутить социальную несправедливость.
Наиболее остро проблема изменения пенсионного возраста стоит для тех, кто непосредственно попал под действие этой реформы, кому до пенсии оставалось год или несколько лет, а затем этот срок удлинился. «Так что спонтанно вспоминать повышение пенсионного возраста в списке волнующих именно сейчас несправедливостей будут немногие. Но если спросить граждан напрямую именно про повышение возраста, то тут многие будут говорить о его несправедливости», – добавила социолог.
Если составить портрет «условного» респондента данного опроса, то это, по словам доцента кафедры статистики РЭУ им. Г.В. Плеханова Ольги Лебединской, будут в основном работающие граждане со среднеспециальным образованием, ежемесячный доход которых не превышает 25 тыс. руб. и большая часть которых проживает в Приволжском и Центральном федеральных округах.
«Зачастую проблемы пенсионеров волнуют только самих пенсионеров или лиц предпенсионного возраста. Доля граждан старше 60 лет составила среди опрошенных лишь 27%, – продолжила Лебединская, ссылаясь на материалы ФОМа. – В условиях угрозы новой волны пандемии проблемы указанной группы граждан отходят на второй план».
Впрочем, респонденты ФОМа признали, что чаще всего сталкиваются с несправедливостью в российском обществе именно пенсионеры: об этой уязвимой группе сказали 30% опрошенных. Обращение к проблемам пенсионеров выглядит скорее как дань уважения к преклонному возрасту, пояснила Лебединская. Но «своя рубашка ближе к телу», поэтому проблемы, например, того же здравоохранения упоминались респондентами чаще.
Мода и социальная несправедливость
Начиная с конца XX века, мода рассматривается как цельное системное явление, побуждающее людей к определенным действиям и формирующая культурно-ценностную среду вокруг них. Мода, изначально представляющая собой явление внешних форм культуры, теперь способна влиять на ее содержание.
С все более ускоряющимися оборотами производства и постоянной сменой тенденций, люди склонны к потребительскому и поверхностному восприятию культуры, когда процесс усвоения культурных ценностей происходит подсознательно. В погоне за модными тенденциями потребитель забывает о более важных духовных и социальных проблемах, способен пренебречь ими, в результате чего «происходит символизация процесса потребления» [7] При этом люди стремятся обладать так называемыми символами определенного статуса только ради обладания. Однако в последнее время наблюдается повышенный интерес модной индустрии к возрождению гуманных ценностей и их популяризацию в качестве модных, как ответ на изменения в окружающей действительности. Таким образом, мода способна выступать как ценностно-формирующий фактор современной культуры, пропагандировать например, терпимость или единство индивида и человечества.
Мода является формой массового поведения, она обладает психологическим воздействием на личность, может быть способом психологической разрядки путем ухода от реальности в область фантазии. М. Килошенко приводит в пример моду, диктуемую французкими королями: она быстро распространялась среди приближенных, а затем и придворных по всей Европе. «Следование королевской моде в тот период, вероятно, определялось, прежде всего, осознанным стремлением представитей высших сословий подчеркнуть свое расположение к автору новшества, признание его вкуса и, как следствие, желанием вызвать расположение к себе. мотивировалось стремлением указать на свою принадлежность к знатному сословию, продемонстрировать свой образ жизни, приближенный хотя бы внешне к королевскому» [6]. Подражая королю, придворные стремились примерить на себя вместе с костюмом и его статус. Кант в своем сочинении «О вкусе, отвечающем моде» (XVIII в.) дает одно из первых определений моды: «Закон этого подражания (стремления) казаться не менее значительным, чем другие, и именно в том, причем не принимается во внимание какая-либо польза, называется модой» [5]. Таким образом, мода является способом аттракции, т.е. специальной установки одного человека на другого, с целью вызвать эмоционально-положительное отношение к нему. Процесс моды схож с игрой. Игра распознается по поисковому характеру, комбинации радости и интереса, ощущению личной значимости, участия в общем деле. Через игру идивид приобщается к различным социальным ценностям, а также идентифицирует себя с остальными индивидами, участниками игры.
С другой стороны, мода раскрывает возможности для выражения индивидуальности, является творческим процессом, доступным для каждого, позволяет воплощать в одежде свои ценности, цели, намерения. Когда одни участники моды стремятся слиться с ней, другие пытаются выделиться, одни придерживаются демократических принципов, другие утилитарных. Это может быть связано с их образом жизни, традициями или средой воспитания. При этом индивидуализация в моде предполагает использование максимального числа противоречивых элементов, в этом парадоксе сбывается стремление к тотальности, где в конечном итоге человек мог бы являть собой все и не совершать выбора, отвергая тем самым какую-то черту. Элементы эти не синтезируются, как следовало бы предположить, а накапливаются, стремясь создать невозможную, но распознаваемую всеми модную личность. Важно так же и то, что пытаясь выделиться, индивид, как правило, всего лишь попадает в общую массу желающих выделиться. Таким образом, социальная компонент моды имеет парадоксальное сочетание: посредством моды субъект пытается выделиться с той целью, чтобы быть, в конечном итоге, как все. Килошенко пишет: «культура состоит вовсе не в том, чтобы повсюду выпячивать и подчеркивать свою «особенность», свою непохожесть на всех других, а как раз в обрат ном, в том, чтобы уметь делать все то, что умеют делать другие, но, по возможности, лучше» [6]. Так мода осуществляет регуляцию человеческого поведения, в которой нуждается общество, через потребность в самовыражении, претензии на определенные нравственные и эстетические роли.
Немаловажной функцией моды является эстетическое оформление роли человека, так как есть определенные признаки, по которым можно распознать костюм мужчины или женщины. Тем легче, основываясь на этих обычаях, присваивать качества одного пола другому через костюм, или же стирать их вовсе, как в случае с популяризацией стиля «унисекс». Такие признаки тоже являются средством передачи информации о носителе, своеобразным сообщением для окружающих.
В целом, мода не ограничивает строго своих участников, она лишь приводит некий эталон, к которому следует стремиться. Наиболее ценные свойства, отражающие эталон, специально подчеркиваются, чтобы участник моды легко мог считать их и приобщиться (или отвергнуть). Так рождается стереотип: «именно на стереотипе держится равновесие всей модной риторики, именно он позволяет выдавать вполне успокоительные сообщения, в то же время смутно кажущиеся чем-то невиданным (можно сказать, что стереотип функционирует как не вполне опознанное воспоминание)»[1] Субъект, заинтересованный в положительной реакции окружающих, сознательно или бессознательно вносит определенные коррективы в свою внешность, с целью создать оптимистические впечатления о себе. «Мода регулирует поведение индивидов и групп, составляющих социальную систему, и способствует адаптации последней к изменяющимся внутренним и внешним условиям ее существования» [3] отмечает А. Гофман. С накоплением социального опыта личность расширяет представление о своем «Я», а вместе с тем и меняется и его отношение к моде, предпочтения в одежде. И наоборот, способность человека воспринимать новую моду, следовать ей, является показателем потенциала к психической изменчивости, которая влияет на дальнейшую его способность контактировать с внешним миром, двигаться вместе с социумом, продолжать быть его частью.
На основе выводов, можно выделить следующие функции моды:
- мода как регулятор сознания и поведения;
- мода как показатель социального положения и престижа;
- мода как показатель эстетической ценности.
Эти наблюдения верны как по отношению человека к самому к себе, так и к окружающим и обществу в целом.
На примере королей Франции, являющихся законодателями моды, отмечается, что мода четко делила «высшие» классы и «низшие», этим позволяла приблизиться к эталону-образцу желающим перейти из одного класса в другой. Это подводит к выводу о том, что модная одежда с одной стороны, способствует интеграции внутри «высших» групп, с другой стороны, помогает отделять их от низших. Это означает, что мода – фактор социальной дифференциации. Отдельные модные признаки, явления и объекты при определенных условиях приобретают особенное значение и могут называться престижными. Это означает, что при примерке их на себя, осознанно или не осознанно, у участника моды возникает чувство, что он приобретает определенный статус. Этот процесс оказывает важное влияние на самооценку личности. Естественно, такие объекты престижа имеют смысл только в том случае, если признаются и активно используются другими участниками моды, поэтому неотъемлемой частью приближения к эталону является сравнительная оценка. Такой процесс постоянного сравнения себя с окружающими помогает оформиться личности. Однако нередко случается, что роль потребителя становится первостепенной для индивида, тогда как престиж человеческих качеств и других видов деятельности оттесняется или утрачивается вовсе. Зацикленный на потребительстве, индивид постоянно озабочен тем, как его оценят окружающие. Пытаясь им угодить, слепо подчиняясь формулам, сформированным общественным сознанием, он теряет свою сущность, в результате удовольствие от потребляемых благ в значительной мере притупляется. Тем не менее, свобода выбора не всегда положительно сказывается на способности индивида принимать решения. Бауман отмечает в своей книге: «чем меньше я могу сделать и чем меньше могу захотеть (то есть чем более ограничен мой выбор), тем очевиднее «реалии жизни». Чем шире становится мой выбор – тем менее очевидными и убедительными оказываются сигналы, исходящие от мира, существующего здесь и сейчас»[2]. Таким образом, мода, на современном этапе развития общества, освобождает от мучений выбора. «Подражание, в некотором смысле, переносит ответственность с индивида на группу, участником которой он является» [4]. Готовую схему поведения – начиная внешним обликом и заканчивая образом жизни и даже мыслями можно получить из различных рекламных источников. Такая форма поведения, при которой индивидом усваиваются ценности, действия и мысли другого лица, называется идентификацией. Желание быть кем-то другим часто может быть продиктовано неуверенностью в себе. Неуверенность порождает страх быть отвергнутым обществом, как следствие частая рефлексия по поводу поведения в обществе, и того, как оно воспринимается окружающими. Такой индивид будет разрываться в подражании стереотипам, навязанным ему рекламой, лишь бы избежать осуждения. В крайних случаях подражание может полностью лишать индивида личностных проявлений, когда при осуществлении выбора он будет затрудняться сказать, нравится ему та или иная вещь или нет. Привлекательность, как средство моды, исследуется в психиатрии, психотерапии и социальной психологии. Г. Диарборн считает, что при ношении модной одежды люди стараются избавиться от чувства страха, «боязни насмешки, страха за неуспешность, недостаток вкуса или шарма»[8]. Получая одобрительную оценку своего внешнего облика, неуверенные люди положительно оценивают себя сами, тем самым, повышая свою самооценку. Самолюбие здесь выступает как способ соотношения личности с окружающим миром. Процесс следования моде для таких лиц лишен творческого начала, это лишь механизм, облегчающий взаимодействие с другими.
Конечно, мода отражает человека слишком поверхностно, чтобы, взглянув на него, можно было заключить точные суждения о его внутреннем мире. Выбирая одежду, содержащую в себе сообщение для окружающих, индивид не только идентифицирует себя с социумом или отдельной его группой, но в то же время защищает свой внутреннее «Я» от излишнего любопытства или осуждения.
Модная одежда не является единственным и главным средством самореализации, исключение составляют те индивиды, для которых по каким-либо причинам на данный момент остальные средства труднодоступны или невозможны. Если они не находят себе места в различных общественных и профессиональных сферах, то мода становится довлеющим фактором утверждения статуса и социального положения. Действия остальных участников моды обычно направлено на повышение своей привлекательности. Привлекательность влияет лишь на первое впечатление, однако именно оно зачастую так важно в современном обществе, где время, отведенное на оценку и восприятие личности, постоянно сокращается. В таких условиях мода является мощным средством самореализации и самовыражения, направленным на расположение к себе с последующим продлением общения.
Почитание родителей и послушание родителям
Некоторое время назад на портале Православие.ру была опубликована статья «Родительская неприкосновенность» (журнал «Виноград» № 6, 2017 г.). Статья вызвала у читателей множество вопросов. Мы предложили ответить на эти вопросы протоиерею Димитрию Рощину, настоятелю храма Свт. Николая на Трех горах, и игумену Августину (Заярному), главному редактору журнала «Виноград».
Семочки. Художник: Леонид Баранов
– Могут ли родители своими злыми делами в отношении детей совершить самоотпадение от пятой заповеди?
О. Димитрий:
– Заповедь о почитании родителей дана не для родителей, а для детей. Поэтому независимо от того, как ведут себя родители, дети обязаны ее исполнять. Другой вопрос, что не все ясно представляют себе, в чём это почитание должно заключаться. На мой взгляд, почитание – это неосуждение. Мы не вправе выносить суд над своими родителями. Мы, дети, не можем обсуждать или осуждать их деяния. Это и есть почитание. Конечно, родители бывают разными. Есть равнодушные, злые, грубые родители. Но здесь полезно вспомнить еще одну заповедь – она уже не о родителях, но о людях вообще: «Любите врагов ваших, благословляйте проклинающих вас, благотворите ненавидящим вас и молитесь за обижающих вас и гонящих вас» (Мф. 5, 44). Если ненавидящими и обижающими вас оказались ваши родители – Господь заповедал благословлять их и творить им добро. Это высший идеал христианства, к которому нужно стремиться.
О. Августин:
– Пятая заповедь – очень глубокая, очень действенная, это не просто какое-то пожелание. Есть такой духовный закон, по которому воля Божья возвещается детям в том числе и через родителей, какими бы они ни были. У нас в Псково-Печерском монастыре при отце Иоанне (Крестьянкине) не брали в монастырь человека, у которого не было благословения отца и матери на монашество. Приходит молодой человек, говорит: «Я хочу в монастырь». Отец Иоанн его спрашивает: «А родители как?» – «Да они у меня нецерковные, они против». И отец Иоанн не благословлял такому человеку оставаться в монастыре.
Есть духовный закон, по которому воля Божья возвещается детям в том числе и через родителей
Даже если родители ведут себя неподобающим образом, не являются христианами, грубо влезают в жизнь своих детей – ни в одном из этих случаев пятая заповедь не прекращает свое действие. Нет ни одной причины, по которой дети могли бы отречься от родителей. Конечно, взрослые дети должны охранять свою семью, в том числе и от навязчивых родственников; но это не значит, что родители должны стать им чужими.
– Как почитать мать, которая оскорбляет взрослых детей, требует выполнения своих указаний, предъявляет бесконечные претензии?
О. Димитрий:
Не нужно путать почитание и послушание
– Почитание родителей и послушание родителям – это разные вещи. Я повторю, что для меня почитание – это неосуждение. Мы не осуждаем поступки родителей, их наклонности, человеческие слабости. Но оказывать послушание своим родителям мы обязаны лишь до определенного момента – до начала самостоятельной жизни. А дальше родители могут быть только советчиками для своих детей, но не деспотами. Не нужно путать почитание и послушание. Если родители велят нам делать что-то, что не совпадает с нашей точкой зрения, с нашим устроением, слушаться их мы не обязаны. Можно прислушаться, взять на заметку, но не выполнять, как по приказу. Тем более – если то, что они говорят, противоречит заповедям.
Игумен Августин (Заярный) О. Августин:
– Конечно, есть такие родители, которые хотят контролировать детей до самой своей смерти – это неправильно. Мы должны понимать, что если ребенок уже взрослый и у него есть своя семья – в эту семью нельзя вмешиваться, в ней нельзя командовать. Даже советовать нужно очень аккуратно, чтобы никого не раздражать. Нужно понимать, что семья твоего ребенка – это, по сути, чужая семья. Не твоя, не совсем твоя. Дедушка, бабушка должны осознавать, что их функция теперь заключается в молитве за своих детей, в посильной помощи – если о ней просят. В совете, если его спрашивают. Всегда полезно помнить, что советовать можно только человеку, который просит совета, иначе это просто слова на ветер.
Бывает много примеров, когда мамы хотят, чтобы в семье детей было всё по их желанию. Если таким мамам дать власть, они могут разрушить семью. Как правило, такие женщины очень конфликтные, скандальные, поэтому общение с ними лучше ограничивать. Стараться не вступать в ссоры, хранить мир, насколько это возможно; как-то приспосабливаться, находить приемлемый уровень общения. Главное, не устанавливать расписания: раз в неделю звоним, раз в месяц встречаемся. Расписание – это признак охлаждения отношений.
– Ребенок по отношению к родителю всегда находится в слабой позиции. Как защитить себя от родительских ошибок?
О. Димитрий:
– Если родитель злоупотребляет своей властью, ребенок, пока он мал, ничего не может с этим сделать. Но я не согласен, что ребенок всегда пребывает в зависимом состоянии. Когда родители приближаются к старости, дети и родители меняются местами. Если раньше родители были великодушны по отношению к ребенку и терпели его младенчество, переходный возраст, то теперь дети должны быть великодушны к своим родителям. Мы терпим их немощи, старческие или человеческие. Но если родители обижали нас – это не даёт нам морального права поступать с ними так же. Отвечая добром на зло, мы ничего не теряем, только приобретаем.
О. Августин:
Если ты обидел сына или дочь, нужно просить прощения
– Любой христианин, родитель или ребенок, может ошибаться. Как христиане мы должны понимать, что любая ошибка в отношении другого человека требует покаяния. Если ты обидел сына или дочь, нужно просить прощения. Это естественная вещь. Проблема в том, что такие простые, естественные вещи многие люди не понимают. То есть они понимают, что неправы, но не могут этого признать – им не позволяет гордость, может быть, страх за свой родительский авторитет. Однако это заблуждение: в педагогике авторитет взрослого только возрастает, если он просит у ребенка прощения. Если преподаватель в университете на заданный вопрос честно ответит «Я не знаю» – он не уронит, а поднимет свой авторитет. Родителям полезно признавать свои ошибки. Но ребенок не должен требовать, чтобы родитель просил у него прощения, даже если родитель явно неправ. Ребенок может желать этого, молиться об этом, но требовать не может.
Во всех спорных ситуациях навстречу идет более духовный человек. Чужую агрессию лучше всего покрывать любовью. Если это понимают обе стороны, проблема разрешится сама собой. Если нет, вопрос сможет разрешить та сторона, которая на данный момент является более духовной.
– Насколько полезно для родителей требовать от детей традиционного почитания? Не станет ли пятая заповедь поводом для родителей оправдывать свои страсти?
Протоиерей Димитрий Рощин О. Димитрий:
– Уважение и любовь к себе нужно заслужить определенным образом. Требовать почитания мы не можем. Если мы требуем от другого исполнения заповедей, мы и сами должны их исполнять, иначе мы бессильны. Я могу быть священником, даже епископом, но если я сам не исполняю заповеди – меня слушать никто не будет. Я должен являться примером, иначе все мои слова – пустые звуки. Мы даем человеку свободу, разумную свободу. Пока ребенок находится в нашей власти, до его совершеннолетия, мы имеем право требовать послушания, но это требование непременно должно быть сопряжено с любовью. И мы должны понимать, что изначально растим человека, который нам не принадлежит. Мы не владыки над своими детьми, поэтому мы должны готовить детей к свободе. Это как отношения Бога и человека: Бог дает человеку свободу, человек ее принимает и почитает Бога за то, что Он дает ему возможность быть свободным – то есть подобным Себе.
О. Августин:
– Если мама все время жалуется, что ей мало уделяют внимания, что её мало любят – это неправильно. Это говорит о том, что ей хочется быть в центре внимания, поэтому она требует этого внимания с утра до ночи. Такие женщины могут быть даже воцерковленными – и тем не менее считать, что раз она приехала в дом, все должны ей служить. Корень этой довольно частой проблемы – элементарный эгоизм. Взрослым детям в таком случае нужно постараться занять среднюю позицию: бросать маму нельзя, но жить жизнью мамы или жить только для мамы – неправильно. Нужно очень мягко игнорировать, не обращать внимания на скандалы. Лучше не ругаться. Необходима мудрость; если ее нет – смиряться и терпеть, закусив губы.
– Много говорят о том, что дети должны уважать родителей. А родители разве не должны уважать детей?
О. Димитрий:
– У каждой стороны есть своя заповедь. У детей есть заповедь о почитании родителей. Но и у родителей есть заповедь в отношении детей. Апостол говорит: «Не раздражайте детей ваших» (Еф. 6, 4). Святитель Феофан Затворник даёт на эту заповедь такое толкование: «Образом своего на них действования не доводите их до того, чтоб они могли возыметь на вас неудовольствие, серчание, досаду, гнев». Неважно, выполняет ли противоположная сторона заповедь или нет – мы всё равно должны выполнять свою часть. Каждый отвечает только за свою собственную заповедь.
Неважно, выполняет ли противоположная сторона заповедь или нет – мы всё равно должны выполнять свою часть
Когда ссорятся родители со взрослыми детьми, я всегда говорю родителям, что они должны делать первый шаг, потому что они мудрее и старше. Неважно, кто прав, а кто нет. Попытка примирения должна исходить от родителей.
О. Августин:
– Обязанность родителей – с трепетом относиться к детям. Обязанность ребенка – почитать родителей. Но если ребенок говорит родителям: «Вы мне должны!», а родители говорят ребенку: «Ты нам должен!» – это тупиковая ситуация. В конечном счете проблема отцов и детей трудноразрешима, потому что люди несовершенны. И всё же дети, как правило, многие вещи понимают лучше родителей. Они более начитанны, более духовны, как это ни парадоксально. Они и должны выравнивать ситуацию. Терпение, молитва и труд все перетрут.