Как Золушка Луиза стала Белой Королевой
Многие сказки имеют реальные прообразы из самой обычной жизни. Сказка о Золушке может иметь множество прототипов, ведь в истории было немало примеров, когда девушка из простой семьи выходила замуж за принца и возносилась на вершину мира. Только истории из жизни никогда не повторяли сказку полностью.
Истории реальных Золушек чаще были похожи на страшную или грустную сказку, приукрашенную роскошными цветами и драгоценностями. Жизнь Луизы Лотарингской непростая. Все начиналось, как у сказочной Золушки, но потом она вознеслась намного выше, нежели просто Золушка, правда далеко не все смогут понять смысл ее поступков.
Луиза де Водемон, так изначально звали будущую королеву Франции, родилась на 7 лет раньше Елизаветы Батори, в 1553 году. Она была дочерью Николя Мерсорского и Маргариты Эгмонт. Первые трое детей молодой пары умерли сразу после рождения, и Луиза была четвёртым ребенком, которому родители были безмерно рады.
Однако в старые «добрые времена» счастье длилось недолго, ровно через год после рождения долгожданной дочери молодая графиня скончалась, оставив дочь сиротой, а безутешного супруга вдовцом.
Второй женой графа стала Жанна Савойская. Женщина сердечная и доброго нрава. Она родила графу четырёх детей, и растила сиротку Луизу как свою родную дочь. Однако и она вскоре умерла.
Она всячески убеждала графа, что для Луизы будет лучше стать монахиней. Таким образом, Екатерина хотела сэкономить на нарядах, выездах на балы и на приданном. А может, Екатерина просто завидовала Луизе, ведь ей предстояло жить со стариком, в то время как красота Луизы могла обеспечить по-настоящему светлое будущее.
Граф согласился с Екатериной и стал готовить дочь к монашеской жизни. Луизу частенько отправляли в паломничество и даже оставляли пожить в монастыре. Луиза не хотела быть монахиней, но паломничество по монастырям во многом изменило ее духовное состояние, которое в полной мере изменится много лет спустя.
Кроме посещения монастырей, в жизни Луизы были книги, а балы и увеселения оказались для нее под запретом. Луизе шел 20-й год, по тем временам критический возраст для невесты. Луиза понимала, что еще несколько лет, и она не сможет выйти замуж, а значит, надо будет надеть монашеское облачение.
Однако для нее была уготована невероятная сказочная жизнь. Луиза молилась и просила дать ей семейное счастье, и ее молитва была услышана. Совсем скоро она встретит своего принца!
Генрих Валуа, четвёртый и любимый сын всемогущей Екатерины Медичи, которому было 22 года, волею судьбы остановился в замке де Водемон, в ходе своего долгого пути в Польшу. Польский сейм избрал его своим королём, а его мать Екатерина Медичи приняла решение отправить сына подальше от двора и проблем, связанных с религиозным противостоянием.
Генрих был единственным из своей семьи, открыто симпатизировавший гугенотам. И этим ставил себя под удар. Вдобавок сердце его было разбито несчастной любовью к Марии Клевской, которая не смогла разорвать помолвку со своим кузеном, и в дальнейшем умерла вскоре после свадьбы, погрузив Генриха в длительную депрессию.
Здесь в замке Водемон, когда Генрих и Луиза встретились — между ними произошло то, что называют «любовью с первого взгляда». Недельного общения хватило, чтобы Генрих первым же письмом сообщил своей матери о встрече с удивительной Луизой. Луиза же, хотя всецело была захвачена новым чувством, понимала, что не может рассчитывать на такую блестящую партию, и потому прилагала все усилия, дабы даже не помышлять о подобном.
Весь следующий год Генрих грезил Луизой. Как только обстоятельства сложились таким образом, что Генрих получил возможность уехать из Польши, чтобы занять французский трон, он тут же объявил матери о своем желании видеть своей женой только Луизу де Водемон.
Екатерина Медичи вначале не приняла решение сына, ведь этот брак был неравнородный. Луиза по происхождению не должна была занять место королевы. Но поразмыслив ещё, она пришла к выводу, что так даже лучше. Ведь это позволит ей сохранить свое влияние в королевстве. А власть для Екатерины Медичи была главной целью жизни. Посему, она благословила выбор сына.
Золушка Луиза становится Королевой
Ранним утром Луиза проснулась от того, что ее ненавистная мачеха и отец стоит перед ее кроватью в низком поклоне. Не понимая, что происходит, Луиза поспешила извиниться за то, что еще в постели в столь позднее время. Однако отец прервал ее извинения, сообщив, что король Франции желает взять ее в жены. И отныне к ней все будут обращаться «Ваше высочество».
Французский королевский двор был поражен этим странным желанием короля, взять в жены никому не известную девушку из захудалого дворянского рода, когда пред ним открыто столько возможностей и дочери всех королевских семейств Европы сочли бы за честь принять его предложение руки.
Брак не сулил никаких выгод, и приданое невесты было более чем скромное. Ведь девушка уровня Луизы, до текущего момента, могла рассчитывать только на место королевской фаворитки в ряду многих и не более. Еще больше французских придворных поражала искренняя любовь между супругами.
Сохранившаяся переписка между королем и королевой свидетельствует о глубокой нежности между ними. Более того Генрих в отличие от предшественников был верным супругом, у него не было ни многочисленных романов с фрейлинами жены ни даже официальной фаворитки. В общем, семейная жизнь у пары складывалась более чем успешно.
На этом заканчивается красивая и романтичная часть «сказки о Золушке».
Несмотря на то, что Генрих нежно относился к своей супруге, а сама Луиза попала на недосягаемую для нее высоту положения, получив королевский титул и любящего супруга, что было недоступной удачей для всех ее предшественниц, брак был омрачен отсутствием детей. Прошел год, потом второй, потом третий, четвертый, шестой. А долгожданная беременность королевы все не наступала.
Лучшие лекари пытались применять новейший практики, всевозможные снадобья, амулеты из оленьих рогов и землю из святых монастырей, но судьба, так легко раздающая потомков самым бедным крестьянам, обделяла детьми королевскую чету.
«Доброжелатели» из числа дворян, начали советовать королю начинать развод, мотивируя его тем, что королева бесплодна как сухая осина. Но Генрих отвечал на это категорическим отказом, даже после 11-ти лет бесплодного брака. И убедить его в том, чтобы оставить Луизу, не представлялось возможным.
Королева Луиза ежедневно молилась и просила Бога даровать им ребенка. В 1579 она отправилась пешком в паломничество, на время дала обет молчания, и шла пешком босая под проливным дождем среди простых людей несколько недель, стесав себе в кровь ноги, не привыкшие к хождению по камням.
Однако Всевидящий Господь знает, что будет лучше для каждого человека, даже для королевы. Паломничество не принесло желаемой беременности. Вместо этого королеву постигли болезни. Муж поддерживал Луизу, и почти все дни проводил у ее постели.
Прошло еще некоторое время, и последовало самое главное испытание в жизни Луизы. Следующим ударом судьбы стала смерть любимого мужа. Генрих считал, что для блага Франции необходимо примирить католиков и протестантов. Он издал ряд законов, закреплявших свободу совести и вероисповедания, что было расценено убежденными католиками как предательство.
Одним ясным утром монах Жак Клеман пришел во дворец с целью передать секретное послание Генриху. Он вручил свиток королю, и пока тот разворачивал письмо, монах ударил его в живот спрятанным ножом и нанес королю смертельную рану. Монах тут же был убит королевской охраной. А Генрих скончался в течение суток на руках у Луизы.
Белая Королева Луиза Лотарингская
После смерти мужа королева Луиза надела белый королевский траур и почти перестала разговаривать. Удалившись в свой замок, она велела снять роскошное внутреннее убранство, завесить окна черными шторами, и даже окрасить стены в черный цвет. А вместо придворных поселила монахинь.
Все оставшиеся годы она провела в добровольном затворе среди монахинь в ежедневных молитвах. 11 лет королева жила в уединении, не принимая участия в жизни страны. Лишь изредка она соглашалась принять участие в заседаниях Совета, когда нужно было содействовать примирению.
Ее жизнь считают трагической и печальной, но так ли это на самом деле? Если смотреть на жизнь исключительно с мирской точки зрения, гласящей о том, что надо до самого конца веселиться и получать от жизни всевозможные земные удовольствия, королева и правда совершила глупость, лишив себя радостей жизни.
Но если посмотреть на жизнь Луизы Лотарингской с духовной стороны, она сделала все правильно. Жизнь в любом случае закончится, и все мы когда-то расстанемся с земными радостями.
Немаловажную роль в решении королевы уйти в добровольный затвор сыграла ее юность. Если бы она с самого детства полюбила балы и развлечения, маловероятно, что оставшись без мужа, королева отказалась от веселой жизни. Но как мы помним, Луиза провела свою юность в паломничествах и монастырях.
В юности она не хотела становиться монахиней и всячески этому противилась. Ей был дан шанс выйти замуж за короля и стать королевой. Она прожила со своим мужем в любви и согласии, а потом, когда его не стало, добровольно посвятила оставшиеся годы жизни служению Богу. Последние 11 лет Луиза Лотарингская по сути дела была монахиней, а это высшее духовное служение.
Посему, только очень ограниченные мирские люди могут назвать жизнь Луизы трагической. В ее жизни были трудности и испытания, много счастья и радости, а в завершении был духовный подвиг. Ведь Луиза могла вести очень свободную разгульную жизнь, оставшись без мужа, но она сделала иной выбор, который непонятен большинству людей. И быть может она стала не только Белой Королевой, но и настоящей святой…
Луиза Лотарингская – Золушка, королева и монахиня
Графиня де Монсоро
В последнее воскресенье Масленицы 1578 года, после народного гулянья, когда на парижских улицах затихало шумное дневное веселье, в роскошном дворце, только что возведенном на берегу Сены, почти напротив Лувра, для прославленного семейства Монморанси,[1] которое, породнившись с королевским домом, по образу жизни не уступало принцам, начиналось пышное празднество. Сие семейное торжество, последовавшее за общественными увеселениями, было устроено по случаю бракосочетания Франсуа д’Эпине де Сен-Люка, наперсника и любимца короля Генриха III, с Жанной де Коссе-Бриссак, дочерью маршала де Коссе-Бриссака.
Свадебный обед был дан в Лувре, и король, который с величайшей неохотой согласился на этот брак, явился к столу с мрачным выражением лица, совершенно неподобающим для такого случая. Да и наряд короля находился в полном соответствии с его лицом: Генрих был облачен в темно-коричневый костюм, тот самый, в котором его написал Клуэ[2] на картине, изображающей свадьбу Жуаеза. При виде этого угрюмого величия, этого короля, похожего на свой собственный призрак, гости цепенели от страха, и особенно сильно сжималось сердце у юной новобрачной, на которую король всякий раз, когда он удостаивал ее взгляда, взирал с явным неодобрением.
Однако насупленные в разгаре брачного пира брови короля, казалось, ни у кого не вызывали удивления; все знали, что причина кроется в одной из тех дворцовых тайн, что лучше обходить стороной, как подводные рифы, столкновение с которыми грозит неминуемым кораблекрушением.
Едва дождавшись окончания обеда, король порывисто вскочил, и всем гостям волей-неволей пришлось последовать его примеру; поднялись даже те, кто шепотом высказывал желание еще побыть за пиршественным столом.
Тогда Сен-Люк, долгим взглядом посмотрев в глаза жены, словно желая почерпнуть в них мужество, приблизился к своему господину.
– Государь, – сказал он, – не соблаговолит ли ваше величество послушать нынче вечером скрипки и украсить своим присутствием бал, который я хочу дать в вашу честь во дворце Монморанси?
Генрих III повернулся к новобрачному со смешанным чувством гнева и досады, но Сен-Люк склонился перед ним так низко, на лице его было написано такое смирение, а в голосе звучала такая мольба, что король смягчился.
– Да, сударь, – ответил он, – мы приедем, хотя вы совсем не заслуживаете подобного доказательства нашей благосклонности.
Тогда бывшая девица де Бриссак, отныне госпожа де Сен-Люк, почтительно поблагодарила короля, но Генрих повернулся к новобрачной спиной, не пожелав ей ответить.
– Чем вы провинились перед королем, господин де Сен-Люк? – спросила Жанна у своего мужа.
– Моя дорогая, я все расскажу вам потом, когда эта грозовая туча рассеется.
– А она рассеется?
– Должна, – ответил Сен-Люк.
Новобрачная еще не освоилась с положением законной супруги и не решилась настаивать; она запрятала любопытство в глубокие тайники сердца и дала себе слово продолжить разговор в другую, более благоприятную минуту, когда она сможет продиктовать свои условия Сен-Люку, не опасаясь, что он их отвергнет.
Итак, в тот вечер, когда начинается история, которой мы намерены поделиться с нашими читателями, во дворце Монморанси ожидали прибытия Генриха III. Но пробило уже одиннадцать часов, а короля все еще не было.
Сен-Люк пригласил на бал всех, кто числился в его друзьях или в друзьях короля. Кроме того, он разослал приглашения принцам и фаворитам принцев, начиная с приближенных нашего старого знакомца, герцога Алансонского, которого восшествие на королевский престол Генриха III сделало герцогом Анжуйским. Но герцог не счел нужным появиться на свадебном обеде в Лувре и, по всей видимости, не собирался присутствовать на свадебном балу во дворце Монморанси.
Короля Наваррского и его супруги в Париже не было, они, как это известно читателям нашего предыдущего романа, спаслись бегством в Беарн и там возглавили войска гугенотов, оказывавшие открытое сопротивление королю. Герцог Анжуйский, по своему всегдашнему обыкновению, тоже ходил в недовольных, но недовольство его было скрытым и незаметным; герцог неизменно старался держаться в задних рядах, выталкивая вперед тех дворян из своего окружения, кого не отрезвила ужасная судьба Ла Моля и де Коконнаса, чья казнь, несомненно, еще жива в памяти наших читателей.
Само собой разумеется, приверженцы герцога и сторонники короля пребывали в состоянии дурного мира: не менее двух-трех раз в месяц между ними завязывались дуэли, и только в редчайших случаях дело обходилось без убитых или по меньшей мере без тяжелораненых. Что до Екатерины Медичи, то самое заветное желание королевы-матери исполнилось – ее любимый сын достиг трона, о котором она так мечтала для него, а вернее сказать, для самой себя; теперь она царствовала, прикрываясь его именем, всем своим видом и поведением выказывая, что в сем бренном мире занята только заботами о своем здоровье и ничто другое ее не беспокоит.
Сен-Люк, встревоженный не сулящим ничего доброго отсутствием короля и принцев, пытался успокоить своего тестя, который по той же причине был огорчен до глубины души. Убежденный, как, впрочем, и весь двор, в том, что короля Генриха и Сен-Люка связывают тесные дружеские узы, маршал рассчитывал породниться с источником благодеяний, и – вот тебе на! – все вышло наоборот: его дочь сочеталась браком с ходячим воплощением королевской немилости. Сен-Люк всячески пытался внушить старику уверенность, которой сам не испытывал, а его друзья – Можирон, Шомберг и Келюс, разодетые в пух и прах, неестественно прямые в своих великолепных камзолах, с огромными брыжами, на которых голова покоилась, как на блюде, шуточками и ироническими соболезнованиями лишь подливали масла в огонь.
– Э! Бог мой! Наш бедный друг, – соболезновал Сен-Люку Жак де Леви, граф де Келюс, – я полагаю, на этот раз ты действительно пропал. Король на тебя сердится потому, что ты пренебрег его советами, а герцог Анжуйский, – потому, что ты не выказал должного почтения к его носу.[3]
– Ну нет, – возразил Сен-Люк, – ошибаешься, Келюс, король не пришел потому, что отправился на богомолье в Мининский монастырь, что в Венсенском лесу, а герцог Анжуйский – потому, что влюбился в какую-нибудь даму, которую я, как на грех, обошел приглашением.
– Рассказывай, – возразил Можирон. – Видел, какую мину скорчил король на обеде? А ведь у человека, который раздумывает, не взять ли ему посох да и не пойти ли на богомолье, и выражение лица бывает умиленное. Ну а герцог Анжуйский? Пусть ему помешали прийти какие-то личные дела, как ты утверждаешь, но куда же делись его анжуйцы, где хотя бы один из них? Оглянись вокруг – полнейшая пустота, даже бахвал Бюсси не соизволил явиться.
– Ах, господа, – сказал маршал де Бриссак, сокрушенно качая головой, – как все это смахивает на опалу. Господи боже мой! Неужто его величество разгневался на наш дом, всегда такой преданный короне?
И старый царедворец скорбно воздел руки горе.
Молодые люди смотрели на Сен-Люка, заливаясь смехом; их веселое настроение отнюдь не успокаивало старого маршала, а лишь усугубляло его отчаяние.
Юная новобрачная, задумчивая и сосредоточенная, мучилась тем же вопросом, что и ее отец, – чем мог Сен-Люк прогневать короля?
Сам Сен-Люк, конечно, знал, в чем он провинился, именно потому он и волновался больше всех.
Вдруг у одной из дверей залы возвестили о прибытии короля.
– Ах! – воскликнул просиявший маршал. – Теперь мне уже ничего не страшно; для полного счастья мне не хватает только услышать о прибытии герцога Анжуйского.
Монморанси– один из старейших баронских родов Франции, происхождение которого возводят к VI в. В 1559 г., когда Франсуа де Монморанси женился на Диане де Франс, дочери короля Генриха II, они породнились с королевским домом.
Клуэ Франсуа (1505 или 1510–1572) – придворный художник Франциска I и его преемников. Кисти Клуэ принадлежат портреты Франциска II, Генриха II, Карла IX и герцога Алансонского.
Лицо герцога Анжуйского было обезображено оспой, казалось, что на этом лице два носа. (Прим. автора.)
Луиза де Водемон: королева Золушка
Луиза была дочерью Никола де Лоррена, графа де Водемона, принца де Меркера и Маргариты Эгмонт из знаменитого нидерландского рода Эгмонтов. Никола де Водемон был младшим братом герцога Лотарингского и, значит, принадлежал к старшей ветви рода, в то время как гораздо более прославленные герцоги де Гизы принадлежали к младшей ветви. Водемоны были в родстве с Бурбонами и Гонзаго, но при всей знатности не отличались богатством. Луиза была старшей из выживших детей графа, но не могла похвастать хорошим приданным. У нее вообще было очень мало шансов выйти замуж.
Никола де Водемон был женат трижды. В первом браке у него родилось четверо детей, но выжила только Луиза. Второй раз он женился на Жанне де Савуа, которая родила ему шестерых детей. Четверо из них выжили. В третий раз Никола женился на родственнице, которая тоже принадлежала к дому Лорренов, но к младшей ветви — на Катрин д’Омаль. Та была немногим старше Луизы и сразу же ее невзлюбила. Ей была противна мысль, что придется дать падчерице приданое, ведь это было равносильно тому, чтобы отнять приданое у собственных дочерей. А еще ей было обидно, что ее дети не станут наследниками, ведь у мужа уже было несколько сыновей. Катрин вообще полагала, что у супруга слишком много детей, и не любила их всех, но Луиза была старшей, поэтому ей приходилось хуже остальных.
Так получилось, что все обязанности, которые должна была выполнять хозяйка замка, Катрин д’Омаль взвалила на свою падчерицу. Это у других были праздники, балы и охоты, а Луиза занималась хозяйством и лишь иногда могла отдохнуть, посещая двор дяди — герцога Лотарингского, да монастыри. Больше всего на свете Катрин д’Омаль мечтала, чтобы Луиза ушла в монастырь. Луиза практически ничего не знала о моде, танцах и украшениях. Лишь однажды в ее жизни промелькнуло счастье — она увидела прекрасного принца. Это был будущий король Генрих Третий. Генрих тоже заметил тихую скромную девушку, а, став королем, решил именно ее выбрать в жены.
Решение Генриха удивило всех. Луиза не была дочерью или сестрой короля, а лишь племянницей герцога Лотарингского. К тому же она была бедна. Брак с ней не сулил никаких выгод. Но у Генриха случилась любовь с первого взгляда (уже вторая в его жизни), а придворные и королева-мать вспомнили, что Лоррены отличаются красотой, здоровьем и плодовитостью. Правда, их дети умирали так же часто, как и в других семьях, но те, что выживали, отличались несокрушимым здоровьем! К тому же Екатерине Медичи очень понравились слухи о редкой скромности избранницы сына, и она решила, что та не будет для нее опасной.
Когда однажды в спальню Луизы вошла мачеха и трижды присела перед ней в низком реверансе, как положено приседать перед королевами, Луиза вообразила, что мачеха смеется над ней, и принялась извиняться, что так долго находится в постели, хотя давно пора приниматься за дела. И только явление отца, сообщившего, что сам король Франции выбрал ее в жены, заставило Луизу поверить в счастье.
Она действительно была счастлива. Ее жизнь изменилась как в сказке. Но даже в сказках ничего не дается легко. На свадьбу короля собиралась французская и лотарингская знать, и среди многих в свите королевы-матери была Мари д’Эльбеф (еще одна представительница рода Лорренов), кузина Луизы. При виде Мари у короля случилась третья любовь с первого взгляда. Мари ничем не напоминала Луизу. Как и большинство Лорренов, она обладала неуемным честолюбием и усиленно старалась отговорить Генриха от свадьбы со своей кузиной, уверяя, что лучше подходит на роль королевы. Она почти добилась своего, но тут возмутилась королева-мать. Представив рядом с сыном столь амбициозную особу, Екатерина постаралась напомнить Генриху о его чувствах к Луизе и пробудить его совесть. Ее старания не прошли даром и свадьба Генриха и Луизы состоялась.
Это была очень странная свадьба. Генрих лично продумал наряд невесты. Собственноручно нашивал жемчуг на ее плащ. И сам сделал ей прическу. Все же его старший брат король Карл Девятый был прав, полагая, что Генрих слишком большой модник для короля. Король дизайнер. Король — портной и парикмахер. Для французских дворян это было немного слишком!
Луиза обожала супруга, а он с гордостью показывал ей свою столицу, как простой горожанин гуляя с женой по улицам Парижа. Французы практически в один голос расхваливали новую королеву, восхищались ее красотой и еще больше скромностью. Но главная обязанность королевы — это подарить королю наследника, а как раз этого Луиза сделать не смогла.
Она молилась. Она ходила в паломничества — пешком, босой, по камням, лужам и грязи. Она давала обет молчания. Она участвовала в процессиях кающихся. Все было напрасно. Год проходил за годом, но детей у Луизы не было.
Да и родственники не радовали королеву. Ее кузены Гизы все время конфликтовали с ее мужем, а потом и вовсе попытались отнять у него корону. Даже ее братья и те присоединились к мятежу. Ее кузены Гизы зашли так далеко, что в 1588 году вынудили короля бежать из столицы и почти захватили его в Блуа. А Генрих, спасаясь от мятежа, отдал приказ убить Генриха де Гиза, своего друга детства, и его брата кардинала Лотарингского.
Луиза не осуждала мужа, полагая, что родственники вынудили его пойти на крайние меры. Она даже писала в Рим, убеждая папу римского снять с ее мужа отлучение за убийство кардинала. Возможно, в конце концов она бы добилась своего, но через год после двойного убийства Гизов Жак Клеман убил короля Генриха по наущению Катрин де Монпансье — еще одной кузины Луизы и сестры Гизов.
Для Луизы все было кончено. Оставшиеся ей 11 лет жизни она провела в уединении в доставшемся ей по наследству от Екатерины Медичи замке Шенонсо. Она никогда не снимала траур, а свои покои велела выкрасить в черный цвет, украсив стены и потолок спальни изображениями слез, перьев (символа скорби), лопатами могильщиков, вдовьими веревками, терновыми венками и переплетающимися инициалами “Л” и “Г”.
Луиза Лотарингская – Louise of Lorraine
Луиза Лотарингская ( французский язык : Луиза де Лотарингия ) (30 апреля 1553 – 29 января 1601), была супругой королевы Франции и кратко королевой-супругой Польши и супругой Великой княгини Литвы в браке с Генрихом III Франции . Как вдовствующая королева, она также носила титул герцогини Берри с 1589 года до своей смерти.
СОДЕРЖАНИЕ
- 1 жизнь
- 1.1 Ранние годы
- 1.2 Предложение руки и сердца Генриха III
- 1.3 Королева Франции
- 1.4 Вдовствующая королева
- 2 Родословная
- 3 ссылки
- 4 Дополнительные источники
Жизнь
Ранние годы
Луиза родилась в Номени в герцогстве Бар и была третьей дочерью и младшим ребенком Николая Лотарингского, герцога Меркёра и графини Маргариты д’Эгмонт (1517–1554). Она была единственным выжившим ребенком своих родителей; ее старшие братья и сестры, две сестры и один брат, умерли в младенчестве.
Мать Луизы умерла незадолго до ее первого дня рождения в 1554 году, а ее отец быстро женился в 1555 году на принцессе Джоанне Савой-Немурской (1532-1568), дал Луизе солидное классическое образование и представил ее двору Нэнси в возрасте десяти лет. Джоанна Савойская-Немурская умерла в 1568 году, и отец Луизы заключил свой третий и последний брак в 1569 году с принцессой Катериной Лотарингской-Аумальской (1550–1606).
В 20 лет Луизу описывали как красивую и хрупкую, высокую блондинку с белым цветом лица, светло-карими глазами (прикрытыми легкой близорукостью) и стройным утонченным силуэтом. Сообщается, что благодаря ее воспитанию она была тихой, послушной и набожной.
Предложение руки и сердца Генриха III
Луиза впервые встретится с Генрихом осенью 1573 года, когда Генрих, герцог Анжуйский , направлялся в Краков , столицу своего нового королевства, Польши-Литвы. Она привлекла внимание Генриха во время празднования его избрания королем Польши-Литвы.
После смерти Карла IX Французского, Генрих Польско-Литовский унаследовал его под именем Генриха III Франции и тайно вернулся во Францию. Луиза была со своей семьей, путешествующей в Реймс на коронацию Генриха, когда Филипп Юро де Шеверни и Мишель Дю Гаст прибыли, чтобы сделать предложение Генри руки и сердца.
Королева Франции
Венчание Луизы и Генриха состоялось в соборе Реймса на церемонии, которую праздновал Кардинал де Бурбон Карл через два дня после коронации Генриха, 15 февраля 1575 года. В конце месяца новая королева Франции официально въехала в Париж с ее муж.
Описанная как «милая и добродетельная» молодая женщина, Луиза сразу же и глубоко влюбилась в своего мужа, и это чувство никогда не менялось, несмотря на трудности, трагедии, его измены и, наконец, смерть. Говорят, что, будучи набожным и очень простым человеком, она ужасно страдала из-за конфликтов между ее семьей ( Домами Гизов и Лотарингии и, в частности, между ее братом Филиппом Эммануэлем, герцогом Меркёром ) и ее мужем во время религиозных войн. .
Благодаря своему спокойному характеру Луиза должным образом приняла эксцентричность своего мужа: например, Генрих III любил одевать ее в элегантные платья и делал из нее что-то вроде модной куклы; она с готовностью приняла это, потому что была рада за его внимание. Происходившая из деревенского простого воспитания, Луизе дали Жанну де Дампьер в качестве премьер -министра почетной дамы, чтобы она руководила ею в придворном протоколе и манерах, и Луизе де ла Беродьер в качестве дамской дамы, чтобы руководить ею в моде и внешнем виде, чтобы сделать ее супруга королевы, способная удовлетворить идею Генриха III о презентации, и они оба, как сообщалось, очень хорошо преуспели в своей задаче. Заинтересованность короля в том, чтобы побаловать Луизу, была использована его врагами против него; в клеветнической брошюре его называли «парикмахером своей жены».
В браке не было детей – очевидно, Луиза была беременна в начале своего брака, но в мае 1575 года у нее случился выкидыш; Однако это неподтвержденный слух, поскольку о беременности официально не сообщалось. Королева винила себя в этом и в результате похудела, страдая приступами депрессии. Между 1579 и 1586 годами она и ее муж сделали многочисленные благочестивые подношения и совершили паломничество, особенно в Шартр и на спа-процедуры в надежде иметь наследника. В результате предполагаемый наследник был (после смерти брата короля Франциска, герцога Анжуйского в 1584 году) спорным Генрихом III Наваррским , что оказало дополнительное давление на Луизу и ее мужа. В 1584 году ходили слухи о том, что Генрих III разведется с ней, но они оказались неправдой. По словам Брантома , Луиза в какой-то момент получила совет от фрейлины, что, поскольку ее брак не приведет к появлению детей, было бы разумно использовать другой метод для достижения этого (имея в виду другого биологического отца), но Квин глубоко обиделась на этот совет и отказалась слушать.
Как королева-консорт, Луиза получила большую представительскую роль Генри и часто в его компании, участвуя в церемониях, вечеринках и приемах рядом с ним, а также выполняя представительские задачи, например, на открытии сессии Генеральных штатов и когда она размещала первый камень в фундамент Пон-Нёф со своим мужем 31 мая 1578 года. Она никогда не участвовала в государственных делах, кроме чисто церемониальных: она присутствовала на Королевском Совете, принимала послов в своих покоях и руководила открытием парламента, когда от нее требовалось, чтобы она выполняла такие задачи по церемониальным причинам, но она никогда не использовала эти задачи для реального участия в политике.
Луиза была популярна среди публики своей красотой и благотворительностью. Из-за этой популярности в 1588 году она доказала моральную символическую поддержку королевского дела, когда она осталась в Париже со своей свекровью после того, как король бежал из столицы во время его конфликта с герцогом Гизом.
Вдовствующая королева
После убийства своего мужа доминиканцем Жаком Клеманом 1 августа 1589 года Луиза впала в состояние постоянной депрессии и начала одеваться в белое, традиционный траурный цвет французских королев, получивший прозвище «Белая королева». В качестве приданной земли она получила герцогство Берри при жизни. Она работала над восстановлением памяти своего мужа, отлученного от церкви после убийства кардинала де Гиза . 6 сентября 1589 года, всего через месяц после смерти своего мужа, Луиза попросила Генриха IV очистить имя ее покойного мужа, а 20 января 1594 года она официально потребовала реабилитации Генриха III на церемонии в Нанте.
После смерти мужа и следующие 11 лет Луиза жила в замке Шенонсо , который она получила в наследство от свекрови; она устроила свою комнату на втором этаже, а стены покрыла черным. Обстановка была довольно мрачной, с атрибутами, которые обычно предназначались для траура: кресты, лопаты и наконечники погребения, рог изобилия, проливающий слезы. Этот черно-серебряный декор был воспроизведен на занавесках кровати и окон. Но из-за того, что замок погряз в долгах и не имел огромной пенсии, она завещала его своей племяннице Франсуазе Лотарингской , единственному оставшемуся в живых ребенку и наследнице своего брата, которая позже вышла замуж за Сезара, герцога Вандомского (незаконнорожденного сына Генриха IV и Габриэль д’Эстре ).
Луиза умерла в замке Мулен в Мулене, Алье 29 января 1601 года, и все ее имущество было распределено или использовано для оплаты ее долгов. В сентябре 1603 года папская булла приказала построить монастырь капуцинов в Париже, чтобы похоронить ее, что было сделано 20 марта 1608 года. Ее останки, найденные в октябре 1805 года, с 1817 года находятся в королевском склепе базилики Сен-Дени . До Французской революции она была единственной супругой королевы, которую фактически похоронили в гробнице, носящей ее имя, в Сен-Дени.
О Золушке
Как мы уже высянили, корни всякой сказки следует искать в нашей серой повседневности. История о Золушке, трудолюбивой сироте, попавшей на бал и ставшей женой принца, тоже имеет исторический прототип. Конечно неравнородных браков было достаточно в любую историческую эпоху, везде можно найти сходство. Но все же начальный этап сказки про Золушку имеет место быть в истории Луизы Лотарингской. В свое время она наделала немало шума, и Шарль Перо, безусловно был наслышан о ней. Правда сказка о Золушке заканчивается свадьбой Золушки и принца, а в реальности жизнь продолжается и после свадьбы. И концовка сказки может быть совершенно не такой мажорной как ее начало. Так и жизнь Луизы разделилась на “сказачное” начало и весьма кошмарное продолжение.Но обо всем по порядку.
уиза де Водемон, так тогда звали будущую королеву Франции, родилась в 1553 году. Она была дочерью Николя Мерсорского и Маргариты Эгмонт. Первые трое детей молодой пары умерли сразу после рождения, и Луиза была четвертым их ребенком, которому родители были безмерно рады. Однако счастье длилось недолго, ровно через год после рождения долгожданной дочери молодая графиня скончалась от скоротечной горячки. Оставив дочь сиротой, а безутешного супруга вдовцом.
Второй женой графа стала Жанна Савойская. Женщина сердечная и доброго нрава. Она родила графу четырех детей, и растила сиротку Луизу как свою родную дочь. Однако и она вскоре умерла.
Третьей женой графа стала 19 летняя Екатерина, которая всего лишь на 3 года была старше Луизы. Вот тут то у Луизы и начались суровые будни нелюбимой лишней дочери у злой мачехи. Екатерина, не чувствуя себя увернно в новом доме, где после смерти предыдущей жены все заботы о хозяйстве взяла на себя юная Луиза, начала травлю старшей дочери своего престарелого мужа.
Она всячески убеждала его, что для Луизы будет лучше если она станет монахиней, и покинет отцовский дом, перейдя в дом божий. Может быть это была банальная ревность, а может попытка сэкономить на приданом и выездах в свет. А может просто женская зависть, ведь ей до конца дней прийдется жить со стариком, в то время как красота Луизы только расцветает. И ее несомненно бы ждала хорошая партия.
Отец стал внимательнее прислушиваться к мнению молодой жены, и частенько отправлял Луизу то пожить в монастырь, то в паломничество по святым местам. Их благостный климат, по мнению новой жены отца должен был склонить Луизу поскорее покинуть отцовский дом и поселиться в стенах монастыря христовой невестой. Балы и увеселния для подрастающей красавицы были закрыты железной рукой молодой матчехи. Луизе шел уже 20-й год, по тем временах критический возраст для невесты. Она понимала что еще 3-4 года и ей серьезно прийдется задуматься о том чтобы одеть облачение сестры какого либо монашеского ордена. Жизнь дома станвилась все более невыносима.
Однако тут не обошлось без вмешательства доброй феи. И прекрасного принца конечно же.
Генрих Валуа, четвертый и любимый сын всемогущей Екатерины Медичи, которому было 22 года, волею судьбы остановился в замке де Водемон, в ходе своего долгого пути в Польшу. Предыстория его появления очень сложна. Польский сейм избрал его своим королем, а его мать Екатерина Медичи приняла решение отправить сына подальше от двора еще лихорадившего от недавно произошедшей Варфоломеевскй ночи. Генрих был единственным из своей семьи открыто симпатизировавший гугенотам. И эти тоже ставил себя под удар. Вдобавок сердце его ббыло разбито несчастной любовью к Марии Клевской. Которая не смогла разорвать помолвку со своим кузеном, и в дальнейшем умерла вскоре после свадьбы от неудачного выкидыша, погрузив Генриха в длительную депрессию.
Здесь в замке Водемон, когда Генрих и Луиза встретились – между ними произошло то что в художественной литературе называется “любовью с первого взгляда”. Недельного общения хватило, чтобы Генрих первым же письмом сообщил своей матери о встрече с удивительной Луизой. Луиза же, хотя всецело была захвачена новым чувством, понимала что неможет рассчтиывать на такую блестящую партию, и потому прилагала все усилия чтобы даже не помышлять о подобном.
Весь следующий год Генрих грезил Луизой. Как только всемогущие звезды сложились таким образом что Генрих получил возможность уехать из Польши чтобы занять французский трон, он тут же объявил матери что желает видеть своей женой только Луизу де Водемон. Екатерина Медичи, вначале не приняла решение сына, ведь этот брак был неравнородный. Луиза была низкого рода, и никак не могла по происхождению занять место королевы. Но поразмыслив еще, она пришла к выводу, что так даже лучше. Ведь это позволит ей сохранить свое влияние в королевстве. Это все что ей нужно было. И она благословила выбор сына.
Ранним утром Луиза проснулась от того что ее ненавистная мачеха и отец стоит перед ее кроватью в низком поклоне. Не понимая, что происходит, Луиза поспешила извиниться за то что еще в постели в столь позднее время. Однако отец прервал ее извинения, сообщив что король Франции желает взять ее в жены. И отныне к ней все будут обращаться “Ваше высочество”
Французский королевский двор был поражен этим странным желанием короля, взять в жены никому не известную девушку из захудалого дворянского рода, когда пред ним открыто столько возможностей и дочери всех королевских семейств Европы сочли бы за честь принять его предложение руки. Брак не сулил никаких выгод, и приданое невесты было более чем скромное. Ведь девушка уровня Луизы, до текущего момента, могла рассчитывать только на место королевской фаворитки в ряду многих и не более. Еще более французских придворных поражала искренняя привязанность между супругами. Сохранившаяся переписка между королем и королевой свидетельствует о глубокой нежности между ними. Более того Генрих в отличии от предшественников был верным супругом, у него не было ни многочисленных романов с фрейлинами жены ни даже официальной фаворитки. Вобщем семейная жизнь у пары складывалась более чем успешно.
На этом можно было бы закончить “сказочную часть” истории о Луизе, французской королеве. И приступить к трагической ее части.
Несмотря на то что Генрих нежно относился к своей супруге, а сама Луиза попала на недосягаемую для нее высоту положения получив королевский титул и любящего супруга, что было недоступной удачей для всех ее предшественниц, брак был омрачен отсутствием детей. Ведь это главная задача королевы, подарить мужу и династии наследников. Но шел год, потом второй, потом третий, четвертый, шестой. А долгожданная беременность королевы все не наступала.
Лучшие лекари пытались применять новейший практики, всевозможные снадобья, амулеты из оленьих рогов и землю из святых монастырей, но судьба так легкомысленно раздающая потомков даже простым крестьянам, обделяла ими же королевскую чету.
Злые советчики из числа дворян, начали советовать королю затеять развод, мотивируя его тем что королева бесплодна как сухая осина. Но Генрих отвечал на это категорическим отказом, даже после 11 лет бесплодного брака. И убедить его в том чтобы оставить Луизу, не представлялось возможным.
Луиза же ежедневно молила небо о наследнике.
в 1579 она предприняла отчаянную попытку вымолить себе ребенка, и отправилась пешком в паломничество в Шартр. Она дала обет молчания. И шла пешком босая под проливным дождем среди простых людей несколько недель, стесав себе в кровь ноги, не привыкшие к хождению по камням.
Однако паломничество не принесло желаемого. Холод и ветер в пути стали причиной сильной болезни. И королева слегла с жаром, и здоровье ее было сильно подорвано этим путешествием. Муж поддерживал ее, и почти все дни проводил у ее постели.
Следующим ударом судьбы стала смерть любимого мужа. Генрих считал что для блага Франции необходимо примерить католиков и протестантов. Он издал ряд законов закреплявших свободу совести и вероисповедания, что было расценено сторонниками католической партии как предательство. Одним ясным утром монах-фанатик под видом посыльного прошел во дворец с целью передать секретное послание Генриху. Он вручил свиток королю, и пока тот отвлекся, разворачивая письмо, монах ударил его в живот спрятанным ножом и тем нанес королю смертельную рану, от которой невозможно было оправится. Монах тут же был убит королевской охраной. А Генрих скончался в течении суток .
Королева впала в глубокую депрессию после смерти мужа. Она одела белый королевский траур, перестала разговаривать. Удалившись в свой замок Шенсоно , она велела снять все внутреннее убранство, завесить окна черными шторами, и окрасить стены в черный цвет, превратив его в подобие могилы. Из замка были удалены все придворные, и поселились монахини. Все оставшееся время до смерти она проводила в молитвах и сохранении памяти о покойном муже. Сейчас в замке в черном цвете сохранилась только спальня королевы.
Некогда веселое место превратилось в дом слез и молитвы. В нем королева провела еще 10 лет в одиночестве, оплакивая свое горе.
Послее ее смерти новые хозяева поспешили избавится от черного цвета, сохранив только спальню, в память о Луизе Лотарингской и ее счастье, любви и несчастной судьбе.
Заветное желание Луизы де Водемон (гет)
Лицо Луизы всегда безмятежно, на губах легкая улыбка, щеки горят румянцем — ее часто терзает жар.
Ее считают глупой, слабой, бесхарактерной, она же знает, что просто бесполезна — не способна выполнить свое единственное предназначение. В постели с мужем — они, два бесполезных куска плоти, в бессмысленных содроганиях пытаются создать третий, и в этом уже давно нет ничего от сладострастия. К тому же у них все равно ничего не получается. Это давно в тягость им обоим, но долг государей накладывает обязательства. Ночью Луиза часто лежит без сна и прислушивается к дыханию Генриха. Он тоже не спит, она знает, о чем он думает. Предрассветные часы этой совместной молчаливой бессонницы полны самой глухой тоски, и Луиза тоже хочет умереть, она устала быть обузой самой себе.
Луиза не так глупа, как может показаться со стороны. Она просто отсекает все лишнее, закрывает глаза и сосредотачивается на главном.
Она никогда не была влюблена. Мечтала о любви, но знала, что ей вряд ли повезет ее испытать. Более того, она старательно готовила себя к тому, чтобы никогда никого не любить кроме бога, которому предназначила ее семья. У Луизы кроткий нрав и доброе сердце, окружающие рано это поняли и не упустили случая воспользоваться.
— Вы старшая, — говорила ей мачеха, вторая по счету, — подумайте о своих младших сестрах, ваше замужество обречет их на нищету и мезальянс. Приданое потребуется слишком большое.
Конечно, она преувеличивала. Нищета в их семье никому не грозила, но то, что ее юные сестрицы не смогут в будущем заполучить родовитых и богатых мужей, ее беспокоило. Луизу мучила совесть, когда она видела их веселые румяные мордашки. А она была некрасива: слишком худа и бледна — так говорила мачеха, вторая по счету.
— У вас глаза огромные, как у совы, и худое лицо. А тело слишком костлявое и тощее. Такое тело не будит вожделения в мужчинах. Вы так благочестивы, вы же любите молиться? Вы любите бога. Иными словами, вы словно созданы для монастыря!
Луиза действительно любила бога, когда была ребенком. Мир казался полным света, солнца, зеленой травы, запаха цветов и улыбок ее родной матери. Бог был ее союзником и помощником. Она была ему благодарна. Потом бог стал ее утешителем и единственным другом, с которым Луиза могла разделить свою утрату, поэтому она и согласилась на монастырь, поэтому она никогда не была влюблена.
Луиза считала себя хорошим человеком. Ведь она всегда поступала правильно: не чувствовала того, чего не должна была чувствовать, не стремилась к недостижимому и никогда не мечтала о невозможном. Иные сказали бы, что она всегда плыла по течению, но никто никогда не задавался вопросом о том, чего ей это стоило.
Когда планы отца поменялись, у нее появился жених. Весьма привлекательный молодой человек, но Луиза при редких встречах старалась не смотреть ему в лицо. Какая разница, если у нее глаза, как у совы, и плоская грудь. Он женится на приданом, и у них с мужем вряд ли будет что-то общее, кроме детей. Луиза не видела смысла привязываться к нему. И правильно сделала. Потому что отец внезапно поменял планы: отказал жениху и вернул в будущее Луизы монастырь. Она вздохнула с облегчением — страшно подумать, какое разочарование могла бы испытать Луиза, если бы хоть искра симпатии к жениху поселилась в ее душе. Она избежала этой ловушки, и сердце снова успокоилось. Все было бы хорошо, но бог, который ждал ее в монастыре, как-то незаметно стерся и поблек, стал старой фреской на стене древней лотарингской церкви. Луиза откладывала и откладывала окончательное решение.
— Вы уже перестарок, милочка, вам скоро двадцать три года, — говорила мачеха, вторая по счету. — Это уже просто неприлично! В вашем возрасте я уже родила вашему батюшке третью дочь. Люди могут подумать, что у вас любовник. Вы ставите нас всех в неловкое положение.
Луиза вздыхала и обещала все решить через неделю или месяц. Принять решение было необходимо, потому что своей семье она была в тягость, а в монастыре ее ждало место аббатисы, и там она была бы сама себе хозяйка. Он стал бы ее домом, а сестры — семьей. Луиза говорила себе, что хочет этого, но убеждения не помогали. В своих снах она все равно плакала в своей келье одна, всегда одна.
Поэтому когда Луиза узнала, что король Франции просит у отца ее руки, она поджала тонкие губы и присела в глубоком реверансе — самая покорная и тихая дочь своего отца. Глупо было не обрадоваться. Ведь теперь Луизу никто не запрет в монастыре! А ее мачеха, вторая по счету, может сдохнуть от зависти! Ведь на тощую Луизу обратил внимание самый красивый юноша Франции и к тому же король.
Генриха она запомнила и была уверена, что и он хорошо запомнил ее. Не красота была в нем самым примечательным качеством, иначе она бы не обратила на него внимания. Красота молодых людей не должна была волновать будущую монахиню. При первом знакомстве он поцеловал ей руку и сказал полагающиеся по случаю любезности, она ответила ему тем же, он провел Луизу в зал, усадил рядом с собой, и они чинно отобедали, как полагается королю Польши и дочери графа де Водемон — то есть людям, у которых нет и не может быть ничего общего.
Потом была прогулка по саду. Ветер раскачивал качели на старом дубе, качели ее младших сестер — тех, кому мачеха, вторая по счету, уже искала мужей.
— Я хочу покачаться, — сказала Луиза. Ей вдруг захотелось чего-то, что было только у них, — подтолкните меня, ваше величество.
Он молча принялся раскачивать качели, а потом вдруг легко вспрыгнул на край доски, и они взмыли вверх вместе.
— Пристали ли королю детские забавы? — рассмеялась Луиза.
— Уместны ли такие развлечения для будущей монахини?
— Больше всего на свете я не хочу быть монахиней! — выкрикнула Луиза, влетая вверх.
— А я не хочу ехать в Польшу! — выдохнул Генрих, когда качели летели вниз.
Проводы короля Польши были пышными, но недолгими. Никто во Франции не горевал об его отъезде. Только Луиза теперь знала, что у нее с Генрихом есть кое-что общее — оба они несут на своих плечах крест чужих желаний и должны делать то, чего не хотят. И то, что они признались в этом друг другу, связало их крепче любых других уз. Об этом Генрих написал ей из своей Польши. Это было неприлично. Мачеха, узнай она об этом, конечно, подумала бы, что они любовники. Но Луиза давно поняла, что мачеха куда глупее ее самой и никогда не поймет, что есть вещи куда важнее.
Они с Генрихом никогда не говорили о любви. Между королем и королевой любовь — совершенно лишнее чувство. Луиза не ждала от него верности — это было бы крайне неблагоразумно. Однако Генрих поклялся ее отцу, что при его дворе никогда не будет фаворитки, слово свое он сдержал, хотя женщины и даже мужчины появлялись в его жизни довольно часто, но они приходили и уходили. Луиза улыбалась им и протягивала руку для поцелуя, она знала, что все они словно сухие осенние листья — рано или поздно их унесет ветер судьбы. А Луиза останется.
При дворе все говорили о любви, воспевали любовь, жили любовью. Все эти страсти были Луизе скучны, ведь она никогда не была влюблена. Ей достаточно было того, что Генрих держал слово. Когда ему был плохо, он искал утешения у нее, а не у тех, других. И она в трудные минуты искала в нем сочувствия и находила его. Но кто об этом знал? Кому интересны беды глупой и безвольной королевы? Он держал ее за руку, когда она металась в бреду. Он вытирал ее слезы, когда она была в отчаянии. Он, наконец, отказался развестись с ней, хотя его мать настаивала на этом.
Ее мачеха, первая по счету, та, что любила ее, как родное дитя, и мать ее любимого брата, однажды сказала ей:
— Все, чего я желаю для вас — это счастье! Просто будьте счастливы, дитя мое.
И Луиза, пожалуй, была счастлива.
«Зачем мне ваша любовь, — думала Луиза, — когда у меня есть Генрих? Какой любовник может дать то, что дарит он? Мы не любим друг друга ни капельки и не любили никогда, но понимаем друг друга без слов».
Они часто молились вместе и отправлялись в паломничество по монастырям, хотя оба больше не верили ни в бога, ни в его чудеса. Они читали это друг у друга в глазах.
— У нас еще будут дети, — говорил ей Генрих, и Луиза делала вид, что верит.
Луизе хотелось, чтобы Генрих был больше похож на нее саму. Но Генрих был влюблен. Однажды. Или два раза в жизни. Это бесконечно отдаляло его от Луизы. Все, что разделяло их, Луиза ненавидела. Сильнее всего она, столь добродетельная королева, ненавидела Шико.
В жизни Генриха всегда было слишком много этого человека, даже когда он считался мертвым. А теперь он словно тень следует за королем, она видит клочки этой тени в его глазах, на плечах, в волосах. Нет, между ними нет ничего, они, пожалуй, даже не друзья теперь. Почему же, когда Луиза видит их вместе, у нее темнеет в глазах?
Шико говорит: «Dijiciet potentes de sede et exaltabit humiles»1, и надежда в глазах Генриха гаснет, как свечка. Он опирается на руку своей тени. Сегодня умер Месье. В комнате пахнет ладаном и смертью. Теперь Генрих — последний в роду, ведь детей у них никогда не будет. Луиза точно знает.
— Я ненавижу его, — шепчет Луиза, — хочу, чтоб он умер.
Ее любимый брат, сын мачехи, первой по счету, видит, на кого она смотрит, и сжимает ее руку.
— Я исполню ваше заветное желание, сестра.
1 — «Низведет с престола сильных и возведет смиренных». (лат.)
Русский-народный костюм: какой бы носила ты
Существует популярный миф, что традиционный костюм — это всегда сарафан и кокошник. На самом же деле, русский народный комплекс отнюдь не ограничивался этими двумя предметами одежды. Полюбуйся, как была бы одета ты!
Московская губерния
В Московской губернии бытовали женские рубахи, почти всегда с длинными рукавами. Вокруг горловины рубаха собиралась на сборки, которые закреплялись узкой обшивкой (цветной или расшитой). Такая рубаха, как правило, сочеталась с косоклинным сарафаном. Cарафан обычно украшали полосками цветной ткани и оловянными пуговицами. Но в некоторых уездах Московской губернии носили и поневы — так называется особая женская поясная одежда.
Головной убор полностью зависел от семейного положения женщины. До замужества девушка повязывала голову обручами, венцами, полотенцами так, чтобы макушка всегда оставалась открытой. После венчания проводился обряд посвящения в женщины: подруги расплетали одну косу и заплетали две, укладывая их венцом. Сверху надевалась невысокая однорогая кичка.
После рождения первенца женщина меняла однорогую кичку на кичку с высоким рогом. Из цветов самым популярным было сочетание синего и красного. Вкрапления золотисто-желтого, золотого и белого цветов придавали женскому облику праздничность.
Тамбовская губерния
Вместо сарафанов тамбовские крестьянки носили поневы. Один из основных элементов костюма — длинная нательная рубаха из льна или холста. Повседневные рубахи обычно отделывали простым геометрическим узором, который вышивали синей или красной ниткой. Орнамент зависел в первую очередь от возраста владелицы. Поневы в Тамбове обычно носили черного или темно-синего цвета в клетку. Некоторые искусствоведы считали, что чем больше размер тамбовской клетки, тем более благополучная была крестьянка.
На праздники тамбовские крестьянки носили туникообразные передники, похожие на широкие блузы с рукавами — запоны и нагрудники. Также особым элементом костюма был пояс, на который пришивали специальные карманы, где хранили разную мелочь. Считалось также, что пояс спасает от злых сил.
На праздники крестьянки из Тамбовской губернии носили украшения из стекляруса и янтаря: монисты и ожерелки, а также гайтаны — широкие длинные тесемки из разноцветного бисера.
Женщины, вышедшие замуж, но еще не родившие первого ребенка, носили на голове тканевые полоски вокруг головы и украшали их лентами, имитировавшими распущенные волосы.
Саратовская губерния
Комплекс саратовского народного костюма сформировался под влиянием пестрого национального состава губернии. Общим элементом для всех саратовских костюмов была рубаха, которую обычно шили из четырех полотнищ. Праздничную рубаху украшали вышивкой по вороту, рукавам и подолу.
Для тех женщин, кто переселился на Саратовщину из центральных и северных губерний, обязательным элементом был сарафан на лямках, для южнорусских переселенцев — понева. Самой же «пышной» частью костюма была так называемая «завеска». Проще говоря, передник. Его украшали вышивкой, цветными шелковыми лентами, а край отделывали кружевом или бахромой.
По традиции после свадьбы жительницы Саратовской губернии закрывали волосы, надевая на головы кокошник или кокуй. Но в XX веке платки вытеснили любые другие головные уборы женщин.
Псковская губерния
Традиционный костюм псковичанок вызывал зависть у жительниц соседних губерний, потому что отличался особым богатством и роскошью. Самой богатой по обилию вышивки и нашивок из жемчуга считалась одежда Торопецкого уезда.
На голове псковичанки носили повойник — чепец с околышем, стягивающийся вокруг головы шнурком. Поверх него надевали платок или повязывали косынку. Но жительницы Торопецкого уезда носили особый головной убор — шишак, состоящий из шишек, расшитых жемчугом, чье количество доходило до 40−50 штук. Стоимость такого головного убора доходила до 10 тысяч рублей серебром.
Торопчанки носили распашные сарафана из парчи, атласа или штофа, которые застегивались на серебряные или даже золотые пуговицы, а подпоясывались широкой атласной лентой.
Костюм отличался в зависимости от уезда, но в целом Псковская губерния считалась очень богатой и процветающей.
Смоленская губерния
Тут также носили и сарафаны, и поневы — в зависимости от уезда. В Смоленской губернии женщины надевали андарак — юбку из ткани домашнего изготовления, обычно красную, отделанную вышитым орнаментом. Край юбок обшивали шнурочками из шерстяных нитей — на Смоленщине их называли «щеточками».
По праздникам на головы надевали шапочку, похожую на кичку из атласа или бархата красного цвета. Передняя часть была украшена золотой вышивкой, на шапочку также крепили «пушки» — шарики из гусиного пуха.
Тульская губерния
Очень долго в Тульской губернии носили старинный женский костюм с поневой, рубахой, поясом, фартуком (занавеской) и головным убором из перьев и бисера.
О достатке владелицы наряда говорило наличие на поневах дополнительных декоративных элементов: тесьмы и металлических и синих ниток в ткани. Занавески носили женщины только после свадьбы, а девушки довольствовались фартуками.
Незамужние девушки заплетали волосы в косу и ходили с непокрытой головой, но после свадьбы заплетали волосы в две косы и закладывали их надо лбом одну на другую. Эта прическа называлась «колотушкой».
На праздники женщины всегда носили «ожерелки», «поддушники» и гайтаны — украшения на шею. Ожерелок — это ажурный воротник из бисера и бусин, он плотно прилегал к шее и свисал на грудь. Поддушники напоминали тонкие галстуки, а гайтаны представляли собой цепочки из разноцветного бисера.
Понравилась статья? Подпишитесь на канал, чтобы быть в курсе самых интересных материалов