«Неизвестная» Крамского
Кто скрывается за образом русской Джоконды?
Молодая женщина проезжает в открытом экипаже по Невскому проспекту у павильонов Аничкова дворца. Справа за её спиной виднеется Александринский театр. Костюм женщины — по последнему слову моды 1880-х годов: бархатная шляпка «Франциск» с подвитым страусиным пером, пальто фасона «Скобелев» темного бархата, подбитое соболем, тонкие перчатки, выполненные из шведской (то есть вывенутой, наподобие замши) кожи.
Такая тенденциозность наряда была вызывающей и даже неприличной. Аристократия постепенно беднела и уже не могла позволить себе столь рьяно следовать моде. Напротив, в высшем свете было принято намеренно отставать от новых веяний в одежде. Подчеркнутую модность могли позволить себе дамы полусвета: куртизанки и содержанки.
Экипаж героини Крамского также вызвал у современников нарекания. Например, критик Стасов назвал её кокоткой в коляске. Дело в том, что в то время почтенная дама не разъезжала одна. Так делали либо проститутки, либо те, кого вскоре окрестят суфражистками. Так же, например, вела себя Анна Каренина в романе Льва Толстого.
Взгляд Неизвестной сочетает надменность, достоинство и грусть. Такая необъяснимая комбинация вместе с отсутствием имени женщины порождает тайну.
Русская Джоконда
Перед выставкой передвижников, на которой публика должна была познакомиться с «Неизвестной», художник был крайне взволнован. Даже ушёл с вернисажа. А когда вернулся, то был встречен восторженной толпой. Крамского подхватили и понесли на руках. И каждый пытал, кто изображён на картине.
Таинственное молчание живописца породило массу легенд. По одной из версий, Крамской писал «Неизвестную» со своей дочери Софьи. По другой, — это некая крестьянка Матрёна Саввишна, которую вопреки воле матери взял в жены дворянин Бестужев. Якобы Крамской познакомился с ней в Петербурге и был очарован. Ещё одна гипотеза говорит, что это Екатерина Долгорукова, любовница Александра II, родившая императору четырёх детей.
Ни одна гипотеза не выдерживает проверки. Не осталось никаких дневниковых записей Крамского или писем, где бы называлось имя модели.
Судьба художника
Иван Крамской пришёл в живопись из фотографического дела. В Воронежской губернии людей со знанием дела, которые могли бы обучать Ивана рисованию, не было. Да и денег у его отца — писаря в думе — тоже лишних не водилось. Чтобы зарабатывать на жизнь, Крамской устроился в фотоателье, где с помощью акварели ретушировал снимки.
В 19 лет он переехал в Петербург, где после года всё той же фотошопной работы поступил в Академию художеств. Там он оказался в среде молодых бунтарей, которые настаивали на самостоятельном выборе сюжетов для полотен и отказе от мифологического засилья. Впоследствии они организуют товарищество передвижников.
Именно Крамской стал идеологом «Товарищества передвижных художественных выставок». Он продвигал идеи общественной роли художника и его ответственности, настаивал на необходимости реализма на полотнах.
Его знали и ценили как портретиста. Самого же Крамского эта череда заказов утомляла. Несколько раз он обращался к Павлу Третьякову с просьбой обеспечить его на год — за это время живописец планировал осуществить свои творческие идеи, не связанные с портретами. Но увы, понимания у мецената и коллекционера не нашёл.
Прожил Крамской недолго, а скончался во время работы над портретом доктора Раухфуса: художник внезапно наклонился и упал — аневризма аорты. Было Ивану Крамскому 49 лет.
Удивительная и трагическая судьба «Незнакомки»
Портрет этой девушки известен каждому ещё со школьной скамьи — из школьных учебников. Эту Незнакомку зовут Софья Крамская, она дочь художника И.Н. Крамского. И мало кто знает об удивительной и трагической судьбе Незнакомки.
Софья Крамская, единственная девочка среди своих братьев (и потому, наверное, отцовская любимица), родилась предположительно в 1866 году (по другим сведениям, в 1867-м). Она училась в обычной гимназии, но благодаря творческой атмосфере, царившей в родном доме, рано почувствовала интерес к живописи. Отец старался развивать художественные навыки дочери и стал ее первым учителем. В детские годы Соня среди знакомых считалась некрасивой, но в юности, как это случается со многими девочками, похорошела. Однако для отца она всегда была самой любимой моделью. Даже когда девочке из-за болезни обстригли волосы и у нее на голове отрастал неровный ежик (Соня пыталась прикрыть его кружевной косынкой), и тогда на полотнах отца дочь-подросток представала настоящей красавицей с бездонными глазами.
Будучи ровесницей дочерей П.М. Третьякова Веры (в замужестве Зилоти) и Сашеньки (в замужестве Боткиной), Соня с ними очень дружила. Вера Зилоти позже вспоминала:
«Соня была некрасива, но с умным, энергичным лицом, живая, веселая и необычайно талантливая к живописи… В 16–17 лет Соня… похорошела, волосы отросли. Фигура у нее стала длинная, тонкая. Она прекрасно танцевала. Ее веселость, остроумие и entrain (притягательность, обаяние) привлекали к ней много поклонников». Соня действительно была очень изящной — Репин, ученик Крамского, восхищался ее фигурой, Альберт Бенуа всерьез ухаживал за ней, но в свои 30 лет он казался шестнадцатилетней Соне слишком «старым». У нее появился другой жених — Сергей Сергеевич Боткин, молодой врач, представитель известной медицинской династии. Родственники торжественно отметили помолвку молодых, Крамской на радостях написал великолепные парные портреты жениха и невесты…
Как говорится, человек предполагает, а Бог располагает. Сергей Боткин неожиданно для всех влюбился в подругу своей невесты Александру Третьякову. Помолвка оказалась расторгнутой, и вскоре Саша Третьякова вышла замуж за бывшего жениха подруги. Соня Крамская нашла в себе силы сохранить с ней приятельские отношения. Но происшедшее надолго повергло Соню в тоску. Спасла Софью живопись. Шестнадцатилетняя девушка с головой ушла в работу и стала демонстрировать по-настоящему профессиональные успехи.
«Между Соней и ее отцом была редкостная дружба, переходившая в обоюдное обожание», — писала Зилоти. В 1884 году Крамской, чтобы отвлечь Соню от душевных терзаний, вместе с дочерью отправляется в заграничную поездку (заодно и свое сердце подлечить — он был уже очень болен). Путешествуя по Франции, Софья пристрастилась к живописным этюдам на плэнере. Спустя год после путешествия Крамской писал: «Дочка моя, известная… ветреница, начинает подавать мне серьезные надежды, что уже есть некоторый живописный талант». Крамской понимал, что умирает, а дочь еще не встала на ноги и не нашла себя. Незадолго до смерти Иван Николаевич, тревожившийся за судьбу Софьи, сказал: «Девочка, а как сильна, как будто уже мастер. Подумаю иногда, да и станет страшно… личная жизнь грозит превратиться в трагедию». Софья действительно долго не могла оправиться от удара, ни в кого не влюблялась и не выходила замуж. Только в зрелом возрасте, в 1901 году, когда отца уже давно не было в живых, она заключила брак с петербургским юристом финского происхождения Георгием Юнкером.
Крамской, несмотря на простое происхождение (он был сыном писаря из городка Острогожска), был принят при дворе и даже стал там своим человеком, не раз выполняя портреты членов императорского семейства (Александр III был большим демократом и предпочитал общение с обычными людьми, особенно талантливыми, общению с романовским кланом), давал уроки живописи дочерям императора. Своими при дворе стали и его дети. Софья Крамская тоже выполнила ряд работ, запечатлев императора, императрицу, их детей, прежде всего цесаревича, и других родственников. Но почти ничего не сохранилось. Что-то было уничтожено либо пропало в годы революции, что-то из собственных работ было передано ею в Острогожский музей, на родину отца, вместе с его картинами, и, когда в 1942 году в музее вспыхнул пожар, погибло вместе с большей частью его коллекций.
Софья была признанной портретисткой, ее просто осыпали заказами. Увы, судьба многих работ, находившихся в частных руках, в домах и усадьбах, разгромленных в период революции, также осталась неизвестной. Софья Крамская неоднократно и с большим успехом принимала участие в различных художественных выставках самого высокого уровня — в Академии художеств, в Обществе живописцев-акварелистов, в художественном отделе Всероссийской ярмарки в Нижнем Новгороде и др. Была она известна и как книжный иллюстратор, оформляя, например, издания к юбилею Пушкина. Замечательными были и ее жанровые картины. После замужества Софья Юнкер-Крамская много помогала своему мужу, который собирал материалы о декабристах и готовил книгу-исследование об этом периоде истории. Книга так и не была опубликована…
Муж Софьи Ивановны в 1916 году скончался. А вскоре начались и другие беды — революция, гражданская война, смерть матери в 1919 году… Но Софья Ивановна, которой было уже далеко за пятьдесят, старалась приспособиться к новой жизни. С 1918 года она работала в художественно-реставрационных мастерских Главнауки. Ей, глубоко верующему человеку, пришлось стать организатором антирелигиозного музея Зимнего дворца и иллюстрировать «Историю религии» в издательстве «Атеист». Ей, дочери Крамского, прославленного мастера религиозной живописи, автора росписей купола храма Христа Спасителя и великих христианских полотен! Свою веру Софья Ивановна особо не скрывала, как и не скрывала христианское желание помочь ближнему. В Ленинграде мучилось много ее знакомых из «прошлой жизни» — смолянок, фрейлин, просто лиц дворянского происхождения. Лишенные всего — жилья, имущества, службы и каких бы то ни было доходов, многие буквально голодали. Дочь художника помогала им устроиться на работу, пусть с самым скромным жалованьем, достать переводы, уроки, перепечатку на машинке, чтобы как-то выжить. Все это и вменили пожилой женщине в вину — и то, что «была очень религиозной», и то, что помогала друзьям…
Софья Юнкер-Крамская была арестована 25 декабря 1930 года, обвинялась по статье 58-II УК РСФСР в контрреволюционной пропаганде. Ей вменялось в вину создание ни много ни мало «контрреволюционной группировки из бывшей знати, ставившей себе целью проведение своих людей в разные советские учреждения на службу для собирания сведений о настроениях…». Все проходившие по делу говорили о религиозности художницы, что усложняло ее положение. Кстати, в материалах дела было указано, что София Ивановна Юнкер-Крамская родилась 21 августа 1867 года. (Дата рождения, указанная на допросе, расходится с той, что была известна ранее — 1866 годом, — из писем отца художницы. Но можно предположить, что отцу это было лучше известно, чем следователю из органов.)
Юнкер-Крамская была приговорена как «чуждый элемент» к трем годам ссылки в Сибирь, но из-за нервного потрясения у нее случился инсульт. С тяжелым параличом она была отправлена в тюремную больницу ДПЗ. Ее кое-как подлечили и через четыре месяца все же послали по этапу в Иркутск. Полупарализованная женщина добралась до Иркутска, но через три недели ее перевели в Канск, через месяц, с ухудшившимся состоянием — в Красноярск.
15 октября 1931 года Юнкер-Крамская из красноярской больницы написала письмо Екатерине Павловне Пешковой, оказывавшей помощь политзаключенным. Софья Ивановна рассказала о тяжелой болезни, о перенесенных во время ссылки двух операциях. Она пыталась доказать, что приносит пользу, что всегда, несмотря на состояние здоровья, работала: в Иркутске — как иллюстратор учебников и колхозных журналов, в Канске — как фотограф и ретушер в местной газете. В Красноярске с ней случился второй удар, отнялась левая часть тела. Ее просьба состояла в смягчении участи: если нельзя вернуться домой в Ленинград, то пусть ее хотя бы оставят в Красноярске до поправки здоровья и обязательно предоставят работу, ведь правая рука действует, не разбита параличом. «Я пишу и портреты, и плакаты, лозунги, афиши, вывески, иллюстрации, знаю фотографическую ретушь, раскраску фотографий, языки, я работать могу, люблю… О моей рабочей жизни Вам может подтвердить Елена Дмитриевна Стасова, с отцом которой был так дружен мой покойный муж. О музее Крамского Вам тоже могут дать сведения и она, и товарищ Луначарский…»
В конце письма отчаянные строки: «Я могла делать ошибки в своих суждениях, могла что-нибудь не так правильно оценивать, могла криво судить о положении вещей, но преступления я не совершала никакого — и сознательно так горячо любя свою страну, после смерти мужа (он был финляндским подданным) — переменила свои бумаги на русские, подписав тогда уже отказ от каких бы то ни было претензий на имущество. Было даже смешно поступить иначе. Помогите мне! Я написала просьбу о помиловании М.И. Калинину. Я прошу Вашего содействия. Я оправдаю милость, если мне она будет дарована, могу уверить в этом Вас. Я честно проработала 40 лет. Тяжко последний, быть может очень короткий срок — чувствовать себя — так наказанной… Я собрала последние силы, чтобы написать Вам все это…»
28 февраля 1932 года было возбуждено ходатайство о пересмотре дела Юнкер-Крамской в связи с неизлечимой болезнью, а также в связи с тем, что ссыльная «не представляет… социальной опасности». 25 марта 1932 года София Ивановна вернулась в Ленинград. 31 июля 1932 года Юнкер-Крамская написала благодарственное письмо Е.П. Пешковой, сообщив, что собирается работать и дальше, насколько позволят силы. В 1933 году художница умерла при странных обстоятельствах. Якобы она уколола палец, когда чистила селедку, и, по словам брата, «умерла от рыбьего яда». Реабилитировали ее за отсутствием состава преступления только в 1989 году.
В Государственном архиве РФ сохранилось ее письмо:
«Высокоуважаемая Екатерина Павловна, Вы разрешите мне послать Вам эти несколько строк. Меня освободили! Если бы Вы только знали, каким чувством глубокой благодарности полны мои мысли и душа. Я не знаю, простите, право не знаю, полагается ли мне писать вообще о моем чувстве признательности, но я следую своей внутренней потребности это сделать… Вы не посетуйте на то, что я делаю это, если это не полагается, я не знаю, но не последовать душе этой потребности было невозможно! Я снова здесь, в Ленинграде, где прошла моя длительная рабочая жизнь — и теперь я снова, быть может, буду в состоянии начать работать хоть немного, насколько позволят мне мои силы, которые восстановятся во мне с сознанием возможности снова работать! Я не знаю даже, кому мне говорить о том, что я чувствую и как я признательна. Но, думая, что сделалось все это через Высокое учреждение, которого являетесь Представительницей, — я пишу Вам. Ну, это даже ни Вам, никому не будет нужно, пусть это не принято, пусть это не полагается — я все же повторяю: я беспредельно благодарна, что поверили и моему искреннему раскаянию, и моей порядочности старого общественного работника, и моему горячему желанию загладить работой мои какие бы то ни было оплошности и несознательные заблуждения. И хотя я, конечно, очень больна еще и слаба, но, сколько мне позволят воспрянувшие силы — то оставшееся мне время до неизбежного конца я смогу употребить на реабилитацию моего рабочего имени, как самой по себе, так и как дочери Крамского. Еще раз прошу простить меня, если я делаю что-либо, выходящее из рамок допускаемого.
Художник Крамской и картина «Неизвестная»
«Неизвестная» – портрет красивой, но чем-то взволнованной женщины на фоне Невского проспекта.
И. Е.Репин рассказывал в своих воспоминаниях о том, что когда появилась эта картина на XI –ой выставке художников-передвижников, все были буквально заинтригованы – кто эта женщина?
Ни первые биографы, ни его дочь Крамская-Юнкер не подтверждают ни одну из предположений – кто же это женщина? А версий было много. Дочь художника утверждала, что писался портрет с разных натурщиц, и образ этот собирательный. Одни говорили, что художник увидел эту красавицу на улице, в проезжающем экипаже, другие – о том, что это образ Анны Карениной (за несколько лет до появления картины Крамского был опубликован роман Толстого «Анна Каренина»).
Хотя литературные образы женщин, которые послужили бы прообразом картины, можно было называть и называть. Во многих произведениях русских писателей и поэтов образ женщины, противостоящей обществу, был весьма популярен. А на картине красавица именно такой и воспринимается.
Возможно и Крамской затронул эту тему. Художник как бы смотрит на свою модель со стороны, заставляя зрителей додумывать, кто она, какова её судьба, что за чувства скрываются за этой красотой и надменным взглядом полуопущенного взгляда прекрасных глаз. Но среди эскизов Крамского был найден и такой, где изображена молодая женщина, сидящая в коляске. Она с вызовом смотрит на проходящих.
Её внешний вид – растрёпанные волосы и не совсем свежий туалет, вызывает насмешки. Так ли первоначально хотел изобразить художник красавицу? Крамской намеренно называет портрет «Неизвестная», будто знал, что зрителей он остановит и заставит задуматься над её судьбой. Картина вызвала много толков своей загадкой. Кто она?
Многие сошлись на мысли, что Крамской изобразил богатую содержанку. В. Стасов придумал определение – «Кокотка в коляске», а П. Третьяков не захотел покупать эту работу. И в собрании Третьяковки она появилась в результате национализации частных коллекций лишь в советское время в1925г., когда скандальность образа «Неизвестной» постепенно забылась, а картина неизвестной стала воплощением аристократизма.
Крамской говорил как-то Репину: «Не в том дело, чтобы написать ту или другую сцену… жизни. Она будет простой фотографией с натуры, этюдом, если не будет освещена философским мировоззрением автора и не будет носить глубокого смысла жизни…». Вот о чём наверное думал художник, рисуя портрет красавицы, о её жизни…
Крамской был одареннейшим портретистом. Его способность передать внутренний мир изображаемого на портрете многим казался сверхъестественной. Крамской пишет картины «Лунная ночь», «Неутешное горе», «Неизвестная». Три женщины, три судьбы.
Неизвестная отличается тем, что лицо женщины приближено к зрителю. Можно разглядеть и матовость бархатистой кожи, и тени от длинных ресниц, и слёзы в глазах, которые маскируются холодным и гордым выражением лица, розовая морозная дымка выписана столь виртуозно, что наяву несет ощущение холода.
Образ неизвестной некоторые называют магическим. Посмотрите на картину, каждая деталь на ней заставляет нас задумываться – кто же это такая, мы рассматриваем мягкую синеву её бархатного костюма, украшенного мехом и лентами, шапочку со страусовым пером, возникает какое-то щемящее чувство о судьбе этой женщины – не сыграла ли её красота роковой роли в этой судьбе? Это и поныне осталось тайной.
Художник Крамской
Картину Крамского называют часто не «Неизвестная», а «Незнакомка», видимо под воздействием блоковской «Незнакомки».
Чувственная красота, недосягаемая и неприступная, чуть высокомерный взгляд и глубокая грусть не оставляет равнодушным ни одного зрителя – «Неизвестная» и по сей день остаётся неизвестной.
Русская Джоконда
Одна из самых выдающихся работ Ивана Крамского – картина «Неизвестная», написанная в 1883 году и являющаяся частью собрания Государственной Третьяковской галереи.
Когда этот портрет был представлен на 11-й выставке Товарищества передвижников (1833 г.), вдруг разгорелся скандал. И что в ней могло вызвать возмущение передовой русской интеллигенции? Изображена всего лишь дама, сидящая в открытом экипаже. Да, она роскошно одета и словно сошла с модной картинки своего времени. Эта шикарная женщина, имеющая явно немалые средства, чтобы быть не просто благополучной, но смелой и независимой, чтобы несколько свысока смотреть на публику вокруг себя.
Это интригующее, остающееся и по сей день непонятым и неразгаданным, полотно. Назвав свою картину “Неизвестная”, Крамской закрепил навеки за ней ореол таинственности. Современники буквально терялись в догадках. Ее образ вызывал беспокойство и тревогу, смутное предчувствие удручающего и сомнительного нового – появление типа женщины, не вписывавшейся в прежнюю систему ценностей. “Неизвестно: кто эта дама, порядочная или продажная, но в ней сидит целая эпоха”(из высказываний современников о картине).
Вокруг этой картины еще при жизни художника ходило много слухов, возникло множество интересных версий относительно прототипа самой известной «Неизвестной».
Да и мы, потомки, не перестаем удивляться этой красавице, пытаться разгадать тайну картины. И мы продолжаем задаваться прежними вопросами, разглядываем мельчайшие детали картины.
На полотне изображена молодая женщина, проезжающая в открытом экипаже по Невскому проспекту у павильонов Аничкова дворца. Справа за её спиной виднеется Александринский театр. Она одета по последней моде 1880-х годов. Словно царица она возвышается над туманным белым холодным городом, проезжая в открытом экипаже по Аничкову мосту.
Вот примерно это место тогда:
Аничков мост в XIX веке
Аничков мост
Александринский театр (он же Российский государственный академический театр драмы им. А. С. Пушкина) На картине – справа за спиной Незнакомки.
Аничков дворец, один из императорских дворцов Санкт-Петербурга, у Аничкова моста на набережной реки Фонтанки (Невский проспект, 39). Парадный вход (2012 г.)
На картине Незнакомка у павильонов Аничкова дворца
Далее рассматриваем наряд неизвестной. Он был подробно описан современниками: шляпа “Франциск”, отделанная изящными легкими перьями, “шведские” перчатки, сшитые из тончайшей кожи, пальто “Скобелев”, украшенное собольим мехом и синими атласными лентами, муфта, золотой браслет — все это модные детали женского костюма 1880-х гг., претендующие на дорогую элегантность.
Кто сейчас вспомнит, какой могла быть шляпка “Франциск” и пальто “Скобелев”? А “шведские” перчатки почему шведские?
Да, и самое главное: наимоднейший наряд не означал тогда принадлежности к высшему свету, скорее наоборот — кодекс неписаных правил исключал строгое следование моде в высших кругах русского общества. Каково? Могут себе такое представить обитательницы нынешней Рублевки, одевающиеся по последнему писку заграничной моды?
Каков вывод? Только один – что девушка все же не принадлежала к высшему обществу?
Современники видели в образе своеобразную вульгарность, то есть излишнюю чувственность, не вязавшуюся с представлениями о светской даме.
Может быть как сравнение – женский портрет аристократки кисти Крамского.
Портрет леди, 1881 Екатеринбург Музей изобразительных искусств
Все эти детали являются ниточкой к разгадке тайны, но не дают ответа.
Автор не раскрыл этой тайны, Ни в письмах, ни в дневниках Ивана Крамского нет упоминаний о личности этой женщины.
А кстати, сам художник Крамской, какой личностью был он?
Крамской Иван Николаевич (годы жизни – 1837-1887 гг.) известен как талантливый портретист и исторический живописец. Его родным городом является Острогожск Воронежской губернии. Там, в семье мелкого чиновника и родился маленький Ваня. Живописью он увлекался с самого детства. При каждой возможности он брал в руки перо или карандаш и старался зарисовывать все то, что видел вокруг себя. Очень любил читать.
13-летним Ваня уже начал свой трудовой путь. Работал он и поначалу писцом, а после и ретушером у знакомого фотографа, вместе с которым они объездили практически всю Россию. В 1857 году они прибыли в Петербург, где будущий художник и принял решение остаться, нанявшись на работу в фотоателье А. И. Деньера. В том же году Иван Крамской и реализовал свою мечту – поступил на обучение в Академию художеств.
И.Н. Крамской
Таким он был в 1882 г. примерно во время написания “Неизвестной”
Еще во времена учебы художник постарался объединить вокруг себя всю активную академическую молодёжь. А закончив обучение, вместе с другими выпускниками Академии, создал Петербургскую артель. Говорят, что атмосфера дружелюбия и взаимопонимания, царившая там, является полностью его заслугой. Когда Петербургская артель медленно начала распадаться, он выступил организатором объединения художественных передвижных выставок – «Товарищество передвижных художественных выставок» – передвижников.Таким образом, можно без преувеличения сказать, что Иван Крамской был выдающейся фигурой в культурной жизни России 60-80 гг. позапрошлого века
Существует версия, что художнику для этой картины позировала его дочь, Софья Крамская. Если сравнить «Неизвестную» с картиной «Девушка с кошкой» – портретом дочери, то внешнее сходство действительно бросается в глаза.
портрете дочери «Девушка с кошкой» (1882, Киевский музей русского искусства)
О трагической судьбе дочери Ивана Крамского Софьи
Портрет дочери художника
Но конечно Софья могла быть (и вероятно была) только моделью, а не самой героиней картины.
А может ли быть портрет “Неизвестной” иллюстрацией литературной героини?
Кто? Настасья Филипповна Достоевского («Идиот») или Анна Каренина Толстого? Содержанка, осмелившаяся подняться духовно над своим положением падшей женщины, или аристократка, спустившаяся с высоты своего социального положения? Образ сродни обеим: в нем видна свобода, независимость, гордость женщины наступившего времени перемен и в то же время есть что-то удивительно простодушное, оставшееся в характере русской женщины прошлого.
За несколько лет до появления “Неизвестной” была опубликована «Анна Каренина» Л. Толстого, что дало повод некоторым исследователям утверждать, что Крамской изобразил главную героиню романа. Может быть прототипы Анны Каррениной будут близки к истине.
Как известно,Анна Каренина повторила трагическую судьбу Анны Степановны Пироговой, которую несчастная любовь привела к гибели, в 1872 году (из-за А. И. Бибикова)
Из воспоминаний Софьи Андреевны, супруги Л.Н.Толстого:
Она уехала из дома с узелком в руке, вернулась на ближайшую станцию Ясенки, (близ Ясной Поляны), там бросилась на рельсы под товарный поезд. Л. Н. Толстой ездил в железнодорожные казармы, чтобы увидеть несчастную.
В 1868 году в доме генерала А. А. Тулубьева Л. Н. Толстой повстречал Марию Александровну Гартунг, дочь Пушкина. Анне Карениной Толстой придал некоторые черты её внешнего облика: тёмные волосы, белые кружева и маленькая лиловая гирлянда анютиных глазок.
Мария Александровна Гартунг
Большинство исследователей все же склонно думать, что прототип имеет не литературное, а вполне реальное происхождение.
Якобы внешнее сходство заставило говорить о том, что художник изобразил красавицу Матрену Саввишну – крестьянку, которая ставшую женой дворянина Бестужева, с которым был знаком Крамской.
Многие утверждают, что «Неизвестная» – собирательный образ женщины, которая не могла служить примером для подражания. Якобы Крамской написал картину с целью изобличения моральных устоев общества – накрашенные губы, модная дорогая одежда выдают в женщине богатую содержанку. Критик В. Стасов называл эту картину «Кокотка в коляске», другие критики писали, что Крамской изобразил «дорогую камелию», «одно из исчадий больших городов».
Собрание доктора Душана фридриха. Прага. Неизвестная. этюд 1883 г.
Позже в одной из частных чешских коллекций был обнаружен этюд к этой картине. Женщина на нем выглядит высокомерной и грубой, она с вызовом смотрит на проходящих. Это дало повод утверждать, что художник действительно вынашивал замысел создать обличительный портрет. Однако в окончательном варианте Крамской смягчил черты незнакомки, облагородив ее внешность.
В картине усматривали обличительный смысл. Однако в лице героини можно увидеть не только надменность, но и грусть, затаённую драму.
Содержать любовницу в высшем свете столицы Российской империи XIX века считалось хорошим тоном. Но чаще всего это были красавицы балерины. Многие великие князья из династии Романовых, нисколько не считаясь с законными женами, на протяжении многих лет практически открыто имели вторую семью. У Великого князя Николая Николаевича (брата Александра) роль второй жены исполняла известная балерина Екатерина Числова. Родила князю четверых детей. Князь Константин Николаевич жил с балериной Анной Кузнецовой, родившей ему пятерых детей. Носить фамилию Романовых дети, по понятным причинам, не имели права. Однако заботливые отцы не оставили отпрысков без своего внимания. Все они получили дворянское достоинство: первая семья носила титул и фамилию Николаевы; вторая – Князевы. Примеры можно продолжать.
Скандальным оказался сам факт появления дамы без имени среди прочих «своих» портретов выставки Товарищества передвижников: людей с именами – деятелей культуры и науки; или «идейных» полотен с героями – простыми гражданами-тружениками (крестьянами, купцами, студентами). А неподписанный лик публика выставки почему-то сразу «записала» в дорогие содержанки-куртизанки.
И даже больше,в портрете разглядели черты Екатерины Долгорукой могущественной аристократки – фаворитки императора Александра II.
Поэтому мол, Крамской и хранил тайну портрета.
Княжна Е.М. Долгорукая
Император Александр старел. Ему было уже за шестьдесят. А его любимая Катенька и после рождения детей находилась в полном блеске своей красоты, в последние годы жизни Александра она жила в Зимнем дворце, и ее покои находились прямо над комнатами супруги Александра II Марии Александровны, этажом выше. Долгорукой хотелось царить и в искусстве, а не только в сердце государя. Потому император и решил заказать ее портрет одному из самых популярных художников того времени – Ивану Крамскому (он уже писал портреты его детей от первого брака). Екатерина пожелала быть изображенной в коляске, едущей по Невскому. Она хотела выглядеть гордой и независимой на фоне Аничкового дворца, где проживал наследник престола Александр Александрович с семьей.
Долгорукая позировала Крамскому урывками, и художник вынужден был приглашать других натурщиц. Это и вводит искусствоведов в замешательство: портрет написан с использованием эскизов и набросков с разных женщин. Работа тянулась долго. Крамской искал обобщения, и портрет отдалялся от оригинала все дальше. И все равно изображенная очень похожа на сохранившиеся фотографии княгини. Вот такая версия.
Варвара Ильинична Туркестанова
Одна из самых интересных версий принадлежит автору книги «Судьба красоты. Истории грузинских жен» Игорю Оболенскому.
Он утверждает, что прототипом незнакомки стала княжна Варвара Туркестанишвили (Туркестанова) – фрейлина императрицы Марии Федоровны, фаворитка Александра І, которому она родила дочь. Император после рождения дочери потерял интерес и к матери, и к ребенку, а Варвара после этого покончила с собой. В 1880-х гг. камею с портретом княжны, которую ей когда-то подарил император, увидел Крамской. Он был поражен красотой и трагической смертью грузинки и решил написать ее портрет.
Здесь похоронена Княжна Варвара Ильинична Туркестанова (1775-1819), фрейлина императрицы Марии Фёдоровны, возлюбленная императора Александра I, “Неизвестная” Крамского.
(Некрополь Александро-Невской лавры)
Впрочем, все версии так и остаются на уровне предположений, а “Неизвестная” – незнакомкой, и
именно “Незнакомкой”, как у Блока.
По вечерам над ресторанами
Горячий воздух дик и глух,
И правит окриками пьяными
Весенний и тлетворный дух.
Вдали над пылью переулочной,
Над скукой загородных дач,
Чуть золотится крендель булочной,
И раздается детский плач.
И каждый вечер, за шлагбаумами,
Заламывая котелки,
Среди канав гуляют с дамами
Испытанные остряки.
Над озером скрипят уключины
И раздается женский визг,
А в небе, ко всему приученный
Бесмысленно кривится диск.
И каждый вечер друг единственный
В моем стакане отражен
И влагой терпкой и таинственной
Как я, смирен и оглушен.
А рядом у соседних столиков
Лакеи сонные торчат,
И пьяницы с глазами кроликов
«In vino veritas!»* кричат.
И каждый вечер, в час назначенный
(Иль это только снится мне?),
Девичий стан, шелками схваченный,
В туманном движется окне.
И медленно, пройдя меж пьяными,
Всегда без спутников, одна
Дыша духами и туманами,
Она садится у окна.
И веют древними поверьями
Ее упругие шелка,
И шляпа с траурными перьями,
И в кольцах узкая рука.
И странной близостью закованный,
Смотрю за темную вуаль,
И вижу берег очарованный
И очарованную даль.
Глухие тайны мне поручены,
Мне чье-то солнце вручено,
И все души моей излучины
Пронзило терпкое вино.
И перья страуса склоненные
В моем качаются мозгу,
И очи синие бездонные
Цветут на дальнем берегу.
В моей душе лежит сокровище,
И ключ поручен только мне!
Ты право, пьяное чудовище!
Я знаю: истина в вине.
«Неизвестная»: почему картина Ивана Крамского считается самой загадочной в русской живописи
Знаменитую «Неизвестную» кисти Ивана Крамского иногда именуют «Русской Джокондой» – столь загадочен и волнующ этот запоминающийся женский образ, бесспорно входящий в список шедевров отечественной живописи. Любуясь гордым, слегка надменным выражением ее красивого лица, мы теперь едва ли можем понять чувства представителей высшего света, впервые увидевших картину на выставке в Императорской Академии наук в Петербурге 2 марта 1883 года. А между тем, сам художник-передвижник сознавал: его «Неизвестная» в глазах аристократии – все равно что брошенная перчатка.
Скандал и тайна
Сегодня нам кажется, что «Незнакомка» Ивана Крамского – совершенно неотъемлемая часть музейной коллекции Государственной Третьяковской галереи, хорошо знакомая нам с самого детства. Но тогда, в начале 1880-х, сам Павел Михайлович Третьяков покупать нашумевшую новинку вовсе не спешил, и знаменитый женский портрет перекочевал из частной коллекции в Третьяковку лишь спустя много лет после смерти ее основателя – в 1925 году. Сам Иван Крамской, вопреки обыкновению, также держал подробности своей работы над портретом «Незнакомки» в непроницаемой тайне. Нигде и никогда, ни в дневниках, ни в письмах, Крамской ни словом не обмолвился о том, кто изображен на портрете и что этой картиной он хотел сказать миру.
«Незнакомка» же молчаливо бросала вызов современникам одним своим видом. Одетая во все лучшее, на писке последней моды – шляпка «Франциск», украшенная перьями, пальто «Скобелев» с отделкой собольим мехом, дорогие кожаные перчатки – она явно не вписывалась в каноны дворянского этикета, по которым ее наряд смотрелся чересчур вычурно. Еще непристойнее была сама ее поза — она находилась одна в открытой двухместной коляске, тогда как даме из высшего света пристало иметь сопровождающего, кого-то из членов семьи или хотя бы компаньонку.
Возмущенный столь фривольным поведением «Неизвестной», критик В. Стасов называл эту картину Крамского «Кокотка в коляске», полагая, что талантливый живописец изобразил на ней не что иное, как отрицательный образ богатой содержанки. Позднее в частной коллекции Душана Фридриха в Праге был обнаружен эскиз Ивана Крамского к портрету «Неизвестной», который отчасти подтверждал данную версию. Дама, изображенная на эскизе в том же положении, куда более резка, надменна и откровенно вульгарна, что с очевидностью выдает в ней даму легкого поведения. Однако что-то заставило Крамского отказаться от такой прямолинейности, смягчить и облагородить черты лица своей «Неизвестной», сделав ее образ гораздо глубже, интереснее и неоднозначнее.
Предполагаемые прототипы
Версий о том, кто именно стал прообразом «Неизвестной», до сих пор существует довольно много, и ни одна из них не может претендовать на бесспорную истинность. Согласно самой популярной версии, образ загадочной дамы в коляске был навеян художнику трагическим поворотом судьбы второй морганатической супруги Александра II, светлейшей княгини Юрьевской, известной так же как Екатерина Михайловна Долгорукова. Оставаясь фавориткой императора при живой супруге более 15 лет, Екатерина Долгорукова, подобно «Неизвестной», не стеснялась бросать вызов светскому Петербургу, так же разъезжая в открытой коляске в одиночестве, а иногда – непростительная дерзость! – вместе со своим царственным возлюбленным.
Любовь императора к Долгоруковой была столь сильна, что, овдовев, он немедля вступил со своей давней избранницей в законный брак вопреки порядкам императорского дома и даже лелеял мечту когда-нибудь отречься от престола, чтобы познать с ней радости простой семейной жизни. Однако внезапная трагическая гибель императора 1 марта 1881 года резко обрывает, казалось, только-только начавшееся, наконец узаконенное после стольких лет ожидания семейное счастье, и новый император Александр III, питавший к фаворитке отца понятную ненависть, вынуждает ее покинуть двор и уехать вместе с детьми за границу.
Возможно, столь резкий поворот судьбы княгини подтолкнул Крамского к созданию в 1882 году его «Неизвестной» – свободной, смелой женщины, располагающей большими деньгами и положением, но чуждой великосветских предрассудков. Тогда понятен и образ Аничкова дворца на Невском проспекте, который фоном изображен на знаменитом портрете. Быть может, прекрасная незнакомка не проезжает мимо дворца в коляске, а навсегда покидает его.
Впрочем, далеко не все искусствоведы готовы согласиться с этой версией, ссылаясь на отсутствие портретного сходства и добрые отношения Ивана Крамского с императорской семьей Александра III, с учетом которых живописец едва ли стал бы изображать опальную фаворитку погибшего императора. В то же время автор книги «Судьба красоты. Истории грузинских жен» Игорь Оболенский высказал предположение, что прототипом «Неизвестной» стала фаворитка другого императора – Александра І.
Фрейлина императрицы Марии Федоровны княжна Варвара Туркестанишвили, утратив расположение монарха после рождения ею дочери, не перенесла удара и свела счеты с жизнью. Увидев как-то камею с портретом княжны, художник так вдохновился восточной красавицей, столь трагически окончившей свои дни, что запечатлел ее образ в своей лучшей работе, полагает исследователь.
Еще одна весьма спорная версия гласит, что «Неизвестная» была вдохновлена образом некой знакомой художника, крестьянки Матрены Саввичны, которая якобы стала законной супругой одного из представителей графского рода Бестужевых. Однако история о чудесном замужестве – скорее одна из городских легенд, а образ томной красавицы на портрете Ивана Крамского едва ли напоминает крестьянку. Скорее уж черты простой натурщицы читаются в эскизе из пражской частной коллекции, нежели в конечной версии знаменитой картины.
Наконец, согласно последней из популярных версий, русский живописец мог изобразить в роли «Неизвестной» собственную дочь Софью Крамскую, так же, как и отец, отличавшуюся незаурядным художественным талантом. Сравнивая знаменитый портрет «Неизвестной» с портретом «Девушки с кошкой», на котором Крамской изобразил юную Софью, искусствоведы находят в чертах двух женщин очевидное сходство.
Тем не менее заведующая Третьяковской галереи Татьяна Юденкова в одном из интервью категорически отметает правдоподобность данной версии, утверждая, что живописец никогда не стал бы изображать собственную дочь в столь щекотливом амплуа. По ее словам, Софья действительно позировала отцу в коляске во время работы над «Неизвестной», но лишь затем, чтобы он мог правильно зафиксировать позу на картине. Сравнивая «Неизвестную» с провокационными образами Анны Карениной Льва Толстого или Настасьи Филипповны Федора Достоевского, искусствовед утверждает, что красавица на портрете Крамского – это лишь собирательный образ эпохи, когда жил и творил выдающийся художник.
Портрет «Неизвестной» художника Крамского
“Неизвестная” Ивана Крамского
Сегодня речь о самой известной картине Ивана Крамского -“Неизвестная”.
Хотя многие называют ее “Незнакомкой”
«Внутреннее содержание этой дамы и достоинство ее, наверно… равны нулю. Презрительный взгляд ее понятен. Она смотрит на толпу мужчин, которые стоят перед нею и пялят на нее свои масляные глаза. Она знает мужчин с той стороны, которая, кроме презрения, ничего не заслуживает».
«Кокотка в коляске», «одно из исчадий больших городов»… Этими словами 125 лет назад пресса того времени встретила «Неизвестную», впервые представленную публике на выставке художников-передвижников.
«Неизвестную» Крамского сегодня охотно воспроизводят на коробках конфет, а ее копии еще сравнительно недавно украшали стены многих советских домов. Нередко это были не профессиональные копии на холсте, а репродукции, вырезанные из журналов, где они печатались под рубрикой «Лики красоты» и другими – в том же духе.А вот многие современники Крамского решили, что «Неизвестной» художник продолжил свою обличительную серию: до этого он написал отнюдь не парадные портреты двух графов и одного банкира.
Кого же обличал он «Неизвестной»? Таких, как эта дама и общество. Один художественный критик – господин Ковалевский – назвал подобных «неизвестных» «женщинами презренными под их нарядами, купленными ценою женского целомудрия».«А если они позволяют себе смотреть с презрением на это общество, – заключал он, – то оно само и виновато».
На полотне изображена молодая женщина, проезжающая в открытом экипаже по Аничкову мосту. Она одета по последней моде 1880-х годов. На ней бархатная шляпка с перьями, украшенное мехом и лентами пальто, муфта и тонкие кожаные перчатки. Взгляд царственный, таинственный и немного грустный.«Неизвестная» до сих пор остаётся загадкой художника. Ни в письмах, ни в дневниках он не оставил упоминаний о личности неизвестной. Существует версия, что прототипом к картине послужила курская девушка крестьянка Матрёна Саввишна, вышедшая замуж за дворянина Бестужева. Крамской познакомился с ней в Санкт-Петербурге и был пленён её красотой.
Есть и такая версия. Здесь изображена проститутка, вернее, камелия — высший ранг женщин свободного поведения. Камелии отдавали себя на содержание богатым любовникам. Бывало, к ним переходило немалое состояние их обожателей. На полотне видно, что левое место в коляске свободно — это был знак «ищу партнера-спонсора», приличные дамы так никогда не ездили: место рядом предназначалось для мужа или прислуги.
Как только «Неизвестная» появилась на публике, зрители стали гадать: а все же, есть ли у нее прототип? Кто она такая?Может быть, так Крамской представлял себе Настасью Филипповну из романа Достоевского «Идиот»?«Глаза темные, глубокие, лоб задумчивый, выражение лица страстное и как бы высокомерное»… Это описание внешности Настасьи Филипповны. Но разве «Неизвестная» под него не подходит? К тому же Достоевского Крамской любил и уважал.
Правда, чаще, особенно в последующие годы, «Неизвестную» сравнивали с Анной Карениной, серые глаза которой из-за густоты ресниц тоже казались темными, а лицо было необыкновенно миловидно. А кроме того, вызов общественному мнению и все такое прочее… И Льва Толстого Крамской ценил чрезвычайно высоко…
Интересно, что, по мнению художника Репина, выведенный Толстым на страницах романа «Анна Каренина» портретист Михайлов, в свою очередь, «страх как похож на Крамского». Михайлов писал Анну, и «Портрет с пятого сеанса поразил всех, в особенности Вронского, не только сходством, но и особенною красотою. (…) «Надо было знать и любить ее, как я любил, чтобы найти это самое милое ее душевное выражение», – думал Вронский, хотя он по этому портрету только узнал это самое милое ее душевное выражение»…Но узнавал ли Толстой в «Неизвестной» Анну, а Крамской себя в Михайлове? Свидетельств на сей счет не осталось.
Шли годы. Обаяние «Неизвестной» не ослабевало. Ее загадка продолжала волновать. И вот уже новым зрителям стало казаться, что эта дама – предвосхищение блоковской «Незнакомки» (это стихотворение появилось в начале 20-го века):
И каждый вечер, в час назначенный
(Иль это только снится мне?),
Девичий стан, шелками схваченный,
В туманном движется окне.
И медленно, пройдя меж пьяными,
Всегда без спутников, одна,
Дыша духами и туманами,
Она садится у окна.
«Неизвестную» Крамского многие называют «Незнакомкой» и пребывают в уверенности, будто картина навеяна этими стихами.
Только ли книжных героинь записывали в прототипы «Неизвестной»? Нет. Поначалу одни в ней будто бы узнавали некую петербургскую баронессу, другие – актрису, игравшую аристократок.А Боборыкин, известный литератор того времени, сказал так: «Неизвестно, кто эта дама, порядочная она женщина или продажная, но в ней… сидит целая эпоха»…Как ни хорошо высказывание Боборыкина, а конец спорам оно не положило. Всю свою жизнь Николай Крамской, сын художника, слышал от почитателей таланта отца:
– Так чей же все-таки портрет написал Иван Николаевич?
Уже на склоне лет сын Крамского сделал на этот счет официальное, можно сказать, заявление. Он передал Третьяковской галерее фотографии из альбома отца. Один из снимков сопроводил таким примечанием: «Натурщица очень красива. Очевидно, натурщица произвела впечатление на многих художников, в том числе и на моего отца, и вот, если вы сравните тип женщины, изображенной на картине «Неизвестная», с этой фотографией, то вы найдете некоторое сходство».
Картиной, а не портретом Николай Крамской называет «Неизвестную» принципиально. Он уверен, что это – собирательный образ дамы полусвета, «которая окружена роскошью, лестью и поклонниками» и «вследствие этого презрительно смотрит на все ее окружающее». То есть сын художника – на стороне демократических критиков 19-го века. И все же…Но ведь взволновала Крамского эта красота! Хотя сегодня писать такие фразы опасно: черт-те что может возникнуть в воображении современника, начитавшегося откровений нынешних «звезд». А Крамской …
«Ее интересы – мои интересы, и, наоборот, все, что меня трогает и радует в жизни и везде, не чуждо и ей», – писал он о жене, Софье Николаевне, радуясь, что не проиграл в лотерею, которой виделась ему женитьба.Многие дамы, восхищавшие своим блеском ровесников Крамского, были ему неприятны: «Всегда, где бы я ни был, где много публики, мне как-то грустно именно потому, что мне женщины тут кажутся такими подлыми, каждая одевается именно так, как мне не нравится, старается выставить как будто напоказ то, что она считает в себе самым лучшим, та показывает плечи, та грудь, а та еще что-нибудь, одним словом, гнусно».
Такие чувства Крамской испытывал, наблюдая публику и русскую, и немецкую, и французскую. В Париже говорил, что после лицезрения современниц спасается и очищается в Лувре, у целомудренной статуи Венеры Милосской, «богини настоящей и в то же время реальнейшей женщины». Серьезный человек был Иван Николаевич Крамской… Решив жениться, свое внутреннее состояние и отношение к невесте определил так: «Я не очарован и не влюблен, а люблю просто и обыкновенно, по-человечески, всеми силами души и чувствую себя только способным если не на подвиги, то, по крайней мере, на серьезный труд».
В середине сороковых годов 20-го века в художественных кругах узнали, что в одном из частных собраний Чехии хранился неизвестный нашим музейщикам и искусствоведам этюд к «Неизвестной». Когда так называемую «пражскую находку» обнародовали, стало очевидно, что Крамской действительно замысливал «Неизвестную» как обличительный социальный портрет. Женщина с пражского этюда – нахальна и самодовольна. В ней нет ничего от загадочности и притягательности «Неизвестной». Первое слово, которое приходит в голову при взгляде на нее: карикатура.
Почему же так отличаются друг от друга эти варианты «Неизвестной»? Ну, во-первых, Крамской хоть и был художником идейным, однако лобовой назидательности и пропаганды старался избегать. А во-вторых, причиной тому, вероятно, обстоятельства, жизненный и творческий кризис.Один из биографов Крамского заметил, что как раз в самый разгар работы над «Неизвестной» Крамской послал письмо знаменитому коллекционеру Третьякову, а в нем – просто невероятный для этой личности крик души: «Я себя продаю: кто купит?».
Впрочем, смысл этой продажи заключался как раз-таки в отчаянной попытке обрести, наконец, творческую свободу.
Устав от необходимости зарабатывать на сносное житье заказными портретами, Крамской придумал, как ему казалось, неплохой выход из этого положения: вот бы кто-нибудь дал бы ему на год 12 тысяч рублей в обмен на его обязательство работать не покладая рук, но на самим им выбранные темы. А все написанные полотна он передал бы благодетелю, и разве тот не остался бы в прибыли?
Третьякова это предложение не заинтересовало. Но, возможно, встретив отказ, Крамской иначе взглянул на свою героиню, которой, видимо, удалось продать себя, особый свой талант, и недешево. Крамской умер спустя четыре года после рождения «Неизвестной», с кистью в руке, портретируя врача. Едва ли многие тогда могли предположить, что из всех многочисленных его полотен самая счастливая судьба (если счастьем считать популярность) ожидает эту даму в коляске, едущую погожим зимним днем по Невскому проспекту.
И всё же..Кто она?
Жены политиков завоевателей и диктаторов
Вам не надоело вновь и вновь читать рассуждения о стиле герцогини Кейт Миддлтон или просматривать новые фотографии Ким Кардашьян?
В любом случае предлагаю ознакомиться с другими женщинами, которые стали женами политиков – диктаторов и завоевателей.
Мужчины этих женщин обладали реальной властью, которая превосходила власть нынешних политиков. Власть нынешних политиков смешна и ничтожна в сравнении с тем, каким могуществом обладали Сталин и Гитлер, но смогли ли их жены получить счастье или хотя бы долгую комфортную жизнь?
Жена Гитлера – Ева Браун
Семейная жизнь Евы Браун длилась, с одной стороны, 13 лет, с другой – всего один день. В начале 1932 года Ева Браун стала любовницей диктатора, и лишь 29 апреля 1945 года она официально вышла за него замуж, а на следующий день супруги совершили совместное самоубийство.
Ева Браун в детстве, вместе со старшей сестрой
Жена Сталина – Надежда Аллилуева
Никак нельзя назвать счастливой, жизнь Надежды Аллилуевой, второй жены Иосифа Сталина. Она выдержала 14 лет семейной жизни. 9 ноября 1932 года Надежда выстрелила себе в сердце из пистолета «Вальтер». Накануне она жаловалась на свою жизнь со Сталиным, говорила, что так больше продолжаться не может и им необходимо развестись.
Жена Сталина – Надежда Аллилуева
Жена – Мао Цзэдуна
Китаянка Цзян Цин сначала была любовницей, а затем женой лидера китайских коммунистов и великого кормчего – Мао Цзэдуна. Современники называли её женщиной, лишённой моральных принципов, расчётливой и хитрой, ничего не делавшей просто так. После смерти Мао Цзян Цин попыталась стать его политической наследницей, но потерпела поражение. Жизнь супруги Мао закончилась очень печально – 14 мая 1991 года Цзян Цинн ушла из жизни добровольно, накинув себе на шею петлю.
Цзян Цин – жена Мао Цзэдуна
Ракель Муссолини 30 лет была женой дуче. Во время правления фашистского режима она изображалась как образцовая фашистская домохозяйка и мать. 28 апреля 1945 года Муссолини и его любовница Клара Петаччи были захвачены и казнены итальянскими партизанами. Ракель Муссолини бежала из Италии после окончания Второй мировой войны, но в 1945 году была арестована в Швейцарии итальянскими партизанами. Она была передана американцам и освобождена через несколько месяцев.
Кармен Поло, жена испанского диктатора Франко, играла важную роль в политике государства. Консервативная, аскетичная и глубоко религиозная женщина, донья Кармен стала инициатором введения в стране жесткой цензуры, отличалась амбициозностью и высокомерием. После смерти Франко донья Кармен создала и возглавила организацию последователей диктатора под названием «El Moviemento». Последние годы Кармен Поло жила затворницей, обособленно от своих родственников, редко покидала дом, не общалась с прессой и не интересовалась политической жизнью страны.
В 1943 году Аугусто Пиночет женился на 20-летней Люсии Ириарт Родригес. О супруге чилийского диктатора известно немного. После его смерти пресса вспомнила о Люсии лишь однажды, когда в 2007 году 84-летняя вдова и её пятеро взрослых детей были арестованы по обвинению в хищении государственной собственности и присвоении 27 миллионов долларов.
Кхиеу Поннари (на фото – слева) была первой женой лидера крайне левого режима «красных кхмеров» Пол Пота. О супруге камбоджийского политика неизвестно практически ничего. Даже то, сколько детей она родила Пол Поту.
Саджида Тульфах была не только первой женой Саддама Хусейна, но и его двоюродной сестрой. Это обстоятельство не помешало ей родить иракскому диктатору двоих сыновей и трёх дочерей.
Но кому совсем не позавидуешь, так это Саре, пятой жене президента Уганды Дада Уме Иди Амин, создателя одного из самых жестоких тоталитарных режимов в Африке. Чтобы понять, в каком страхе жила женщина, достаточно вспомнить, что одну из её предшественниц нашли расчленённой в багажнике автомобиля, а другой подстроили автокатастрофу.
Такова жизнь женщин приближенных к власти, вернее живших с мужчинами, обладавшими абсолютной властью. Представляя их жизненный путь, задумываешься, а так ли надо стремиться к этой самой власти, если забравшись на самую вершину, не сможешь обрести самого элементарного счастья.
Закончить эту публикацию хочется мыслью, из Писания – Ибо какая польза человеку, если он завоюет весь мир, а душе своей повредит и погубит себя …